Мы - падшие ангелы, и наши глаза светятся красным в темноте. Для нас нет жизни, а в смерть мы не верим (с). Я мизантропией не страдаю, я ею наслаждаюсь!
Название: День осени.
Автор: Grechesky Sphinx
Фандом: Criminal Minds.
Пейринг: Намеки на Хотч/Рид
Рейтинг: PG
Жанр: X-over
Дисклаймер: я только играю в эти миры.
Предупреждение: а) автор любит совмещать несовместимое, б) у автора очень большие проблемы с воображением, в) автор в курсе физических особенностей змей, таких, как отсутствие слуха и неспособность различать цвета.
День осениОсень в Вашингтоне холодна и промозгла. Люди кутаются в пальто и шарфы. Нагайна не любит осень гораздо больше, чем не любит зиму. Чешуя не защищает от холода и сырости. Осенью Нагайна сонна и аппатична. Она жмется к батареям, сворачивает свое огромное тело перед камином, стремится забраться под одеяло к своему человеку, от чего кровать прогибается и жалобно скрепит, не рассчитанная на вес гигантской змеи. Ее человек обычно не возражает. Он охотно делится с Нагайной теплом, позволяет обвивать себя и с удовольствием чешет чувствительную кожу над глазами и под подбородком Нагайны, взамен змея поет ему колыбельные и тогда ее человеку не снятся кошмары. Когда ее человек ночует не один, а последнее время это случается все чаще, Нагайна приползает в спальню позднее: люди - странные существа, им почему-то не нравится присутствие посторонних в некоторые моменты жизни. Нагайна не понимает этого, но она давно живет среди людей и привыкла к их странностям. К тому же, второй, тот, что делит гнездо с ее человеком, тоже не возражает против того, чтобы найти утром у себя под боком очень большую змею. Он только не любит, когда Нагайна укладывает на него части своего огромного тела. Нагайна понимает это: он ведь хрупкий, гораздо более хрупкий, чем ее человек. Ее человек сильный, спокойный, у него нет магии, но есть сила, она другая, не та, что была у ее прежнего человека. Она так же разрушительна и безжалостна, но ее нынешний человек держит ее в узде и не позволяет разрушать себя, он создает из нее уютные теплые гнезда для тех, к кому привязан. Нагайне нравится это ощущение. Впервые за много лет, с тех самых пор, когда она, будучи еще змеенышем всего в фут длинной, покинула родное гнездо, Нагайна ощущает себя дома. По утрам Нагайна спускается со своим человеком на кухню, свернувшись в углу, наблюдает за тем, как ее человек готовит завтрак для своего детеныша, и размышляет о не совершенстве людей, которым нужно есть каждый день, а не раз в месяц, как ей самой. Потом ее человек и его детеныш меняют шкуры и забираются в брюхо неживого железного зверя с неприятным запахом. Нагайна следует за ними, недовольно шипя. Ей не нравится железный зверь и, кажется, это чувство взаимно, потому что зверь припадает на лапы под ее весом и раздраженно взрыкивает. Зверь везет людей и ее саму по улицам города до большого здания, где остается детеныш, здесь много других детенышей. Они непоседливые и верткие. Они напоминают Нагайне ее братьев и сестер. Нагайна знает, что здесь детенышей учат быть людьми, так же как ее мать учила ее быть змеей. Как-то она спросила у своего прежнего человека, почему люди не учат своих детей сами, тот ответил, что не все люди умеют это делать. Нагайна не поняла этого тогда, и не понимает этого сейчас. Поздней весной, летом или ранней осенью Нагайна осталась бы с детенышем, она дремала бы в углу просторного светлого помещения, где детеныши слушают своего наставника, а в перерывах бы возилась с ними на залитой солнцем площадке, следя за тем, чтобы никто из детенышей не потерялся и никто чужой к ним не подошел, а может быть, заглянула бы в комнату, где отдыхают наставники, и где для нее всегда найдется миска с молоком. Нагайна любит молоко, а еще ей нравится общество этих спокойных людей, которые в отличии от многих всегда боялись не ее, а за своих воспитанников. О да, летом бы она осталась, но сейчас осень, а потому железный зверь везет ее человека и ее саму дальше, мимо огромных зданий, мимо суетливых людей, сквозь поток таких же железных неживых зверей, туда, где заканчивается город, где больше неба и воздуха и меньше асфальта. Там тоже есть дома и люди, но дома ниже и в них не живут, в них только обитают, а люди не так суетливы. Зверь забирается в глубокую пещеру под зданием и засыпает устроившись среди других зверей. Ее человек выбирается из железного брюха и придерживает дверь для нее. Почему-то это действие очень веселит других людей. Большая железная металлическая коробка поднимает их наверх. Встречающиеся им здороваются с ее человеком и с ней самой. Нагайна практически не понимает человеческий язык, несмотря на долгую жизнь среди людей, ей просто трудно воспринимать человеческую речь, но некоторые слова и фразы она выучила, а потому шипит в ответ приветствия, а некоторым людям, таким как серьезная светловолосая женщина чуть несколько старше, чем ее человек, кланяется, расправив капюшон. Женщину это почему-то нервирует. А Нагайна ползет дальше. Здесь уже давно никто не отшатывается от гигантской рептилии. Привыкли. Приняли. За стеклянными дверьми много света и звуков, а еще здесь те, кто составляет гнездо ее человека: трое мужчин и три женщины. Нагайна здоровается с ними и это отдельный ритуал. Первым всегда бывает пара ее человека, он самый молодой здесь, у него русые волосы и резкие нервные движения, а еще пара ее человека пытается научится говорить на языке змей, у него плохо получается, но он очень старается, и магическая кобра терпеливо повторяет по многу раз отдельные слова и фразы и старается не смеяться, слушая что в результате получается у человека. Нагайна обнимает его своими кольцами, а человек гладит ее по узору на капюшоне. Так бывает всегда, даже, если всего несколько минут назад они вместе вошли в стеклянные двери, а до этого вместе ехали в брюхе железного зверя. Разжав кольца, Нагайна проскальзывает между ножек столов и тонких гибких веток, соединяющих теплые урчащие пни, к черноволосой женщине, которая чем-то похожа на одну из последовательниц ее прежнего человека, но та была дерганая с неприятным резким смехом и визгливым голосом. У этой женщины мягкий голос и плавные движения, она спокойна и нередко угощает Нагайну сливками, а потом вытирает ей испачканную морду. А следующим бывает темнокожий человек, от которого пахнет собакой. Обычно Нагайна пытается подкараулить его около дверей, чтобы неожиданно бросить свое длинное тело на ничего не подозревающую жертву. Если все проходит удачно, то пасть с клыками, яда в которых хватит, чтобы убить население небольшого городка, смыкается на руке или ноге, а в особо удачных случаях на горле жертвы, не повредив не то, что кожу, не оставив даже следов на одежде. После чего Нагайна торжествующе уползает вверх по лестнице, разыскивать невысокую большеглазую блондинку. Если же Нагайна промахивается или темнокожий оказывается быстрее, то он несильно хлопает змею по носу, от чего кобра обиженно мотает головой и ищет утешения у самого старшего члена этого человеческого гнезда. Мужчина добродушно посмеивается и почесывает чувствительную кожу над глазами змеи. И в последнюю очередь Нагайна заглядывает в небольшую полутемную комнатку, здесь всегда тепло от урчащих пней и обитает пухленькая и яркая, как бабочка, красавица. Не то, чтобы Нагайна разбиралась в человеческих понятиях о красоте, но ей, почему-то кажется, что эта женщина, как и две другие, с точки зрения людей прекрасны. Иногда Нагайна проводит в этой комнате весь день, иногда возвращается к своему человеку и дремлет, свернувшись вокруг кадки с деревцем, стоящей около окна. Она знает, что ее человек - охотник, только охотится он на представителей своего вида. Нагайне не кажется это странным, она помнит, как ее мать и отец и несколько других змей ее вида выслеживали ее брата, съевшего больного кролика и заболевшего странной болезнью, которая заставляла его убивать все живое на своем пути. Змеи загнали его в трещину в скале и уговорили землю сомкнуться, убив его. Это было жестоко, но это было необходимо. Нельзя давать болезни ни малейшего шанса на распространение. Ее человек так же охотится на зараженных болезнью. И Нагайна боится, что однажды он или кто-то из его гнезда заразится и его тоже придется убить. Нагайна сделает это сама без колебаний и сожалений, она просто обнимет хрупкое человеческое тело и будет сжимать кольца, пока жизнь не покинет его. Но это будет больно, очень больно, и не только ей. И возможно тогда Нагайна пожалеет, что змеи не умеют плакать. Но пока этого не случилось, можно забыть об этих страхах, и дремать, слушая как шуршит бумага на столе ее человека, как переговариваются за стеной, спорят о чем-то непонятном и не интересном огромной змее, как стучат каблуки большеглазой блондинки. Возможно она сейчас подойдет к двери, откроет ее и положит на стол очередную папку. А потом все гнездо ее человека соберется в другой комнате за круглым столом и пока они будут обсуждать очередную больную особь, Нагайна обернет вокруг них свое тело и положит морду на кончик хвоста, размышляя о том, какие странные и удивительные создания - люди. Природа обделила их самыми необходимыми для охоты чувствами, но они нашли другие способы и в совершенстве овладели ими. А когда они закончат и будут вставать, пара ее человека непременно попытается наступить на Нагайну, чуть не упадет сам и будет долго извиняться. А НагайнаВскинет свое огромное тело, раздует капюшон и будет выговаривать ему, больше из вредности, чем из обиды. И ни один из них не будет знать точное значение сказанных слов. Но для понимания не всегда нужны слова. А потом люди улетят куда-то на большой железной птице, такой же неживой, как железный зверь. А Нагайна проскользнет в комнату к пухленькой женщине с вечно меняющимся цветом волос и будет терпеливо ждать, часы, дни, недели, если потребуется. Будет ждать до тех пор, пока пухленькая красавица не обернется к ней и не скажет:
- Все закончилось. Они возвращаются.
Она всегда говорит эту фразу, и иногда змее кажется, что она сама сможет повторить ее на языке людей, стоит лишь чуть-чуть постараться.
И после этой фразы, можно будет скользнуть вперед и, приподнявшись над полом, положить голову на плече сидящей женщины, которая в свою очередь снимет очки, обнимет толстое мощное тело и уткнется лицом в жесткую теплую чешую. Потому что все закончилось. Потому что их люди возвращаются. А это значит, что снова будут забавный детеныш, человеческое тепло в промозглые дни, смешные попытки выучить змеиный язык, шутливые нападения на темнокожего, ласковые руки темноволосой женщины, вечера у огня, и ее человек. Нет, не так, ее люди из ее гнезда. Ведь не нужно вылупляться из одной кладки или становиться парой, чтобы быть одним гнездом, не нужно знать чужой язык, чтобы понимать и быть понятым, не нужно быть одного вида, чтобы дарить и получать тепло и покой, любовь и заботу. Нужно просто этого хотеть.
Автор: Grechesky Sphinx
Фандом: Criminal Minds.
Пейринг: Намеки на Хотч/Рид
Рейтинг: PG
Жанр: X-over
Дисклаймер: я только играю в эти миры.
Предупреждение: а) автор любит совмещать несовместимое, б) у автора очень большие проблемы с воображением, в) автор в курсе физических особенностей змей, таких, как отсутствие слуха и неспособность различать цвета.
День осениОсень в Вашингтоне холодна и промозгла. Люди кутаются в пальто и шарфы. Нагайна не любит осень гораздо больше, чем не любит зиму. Чешуя не защищает от холода и сырости. Осенью Нагайна сонна и аппатична. Она жмется к батареям, сворачивает свое огромное тело перед камином, стремится забраться под одеяло к своему человеку, от чего кровать прогибается и жалобно скрепит, не рассчитанная на вес гигантской змеи. Ее человек обычно не возражает. Он охотно делится с Нагайной теплом, позволяет обвивать себя и с удовольствием чешет чувствительную кожу над глазами и под подбородком Нагайны, взамен змея поет ему колыбельные и тогда ее человеку не снятся кошмары. Когда ее человек ночует не один, а последнее время это случается все чаще, Нагайна приползает в спальню позднее: люди - странные существа, им почему-то не нравится присутствие посторонних в некоторые моменты жизни. Нагайна не понимает этого, но она давно живет среди людей и привыкла к их странностям. К тому же, второй, тот, что делит гнездо с ее человеком, тоже не возражает против того, чтобы найти утром у себя под боком очень большую змею. Он только не любит, когда Нагайна укладывает на него части своего огромного тела. Нагайна понимает это: он ведь хрупкий, гораздо более хрупкий, чем ее человек. Ее человек сильный, спокойный, у него нет магии, но есть сила, она другая, не та, что была у ее прежнего человека. Она так же разрушительна и безжалостна, но ее нынешний человек держит ее в узде и не позволяет разрушать себя, он создает из нее уютные теплые гнезда для тех, к кому привязан. Нагайне нравится это ощущение. Впервые за много лет, с тех самых пор, когда она, будучи еще змеенышем всего в фут длинной, покинула родное гнездо, Нагайна ощущает себя дома. По утрам Нагайна спускается со своим человеком на кухню, свернувшись в углу, наблюдает за тем, как ее человек готовит завтрак для своего детеныша, и размышляет о не совершенстве людей, которым нужно есть каждый день, а не раз в месяц, как ей самой. Потом ее человек и его детеныш меняют шкуры и забираются в брюхо неживого железного зверя с неприятным запахом. Нагайна следует за ними, недовольно шипя. Ей не нравится железный зверь и, кажется, это чувство взаимно, потому что зверь припадает на лапы под ее весом и раздраженно взрыкивает. Зверь везет людей и ее саму по улицам города до большого здания, где остается детеныш, здесь много других детенышей. Они непоседливые и верткие. Они напоминают Нагайне ее братьев и сестер. Нагайна знает, что здесь детенышей учат быть людьми, так же как ее мать учила ее быть змеей. Как-то она спросила у своего прежнего человека, почему люди не учат своих детей сами, тот ответил, что не все люди умеют это делать. Нагайна не поняла этого тогда, и не понимает этого сейчас. Поздней весной, летом или ранней осенью Нагайна осталась бы с детенышем, она дремала бы в углу просторного светлого помещения, где детеныши слушают своего наставника, а в перерывах бы возилась с ними на залитой солнцем площадке, следя за тем, чтобы никто из детенышей не потерялся и никто чужой к ним не подошел, а может быть, заглянула бы в комнату, где отдыхают наставники, и где для нее всегда найдется миска с молоком. Нагайна любит молоко, а еще ей нравится общество этих спокойных людей, которые в отличии от многих всегда боялись не ее, а за своих воспитанников. О да, летом бы она осталась, но сейчас осень, а потому железный зверь везет ее человека и ее саму дальше, мимо огромных зданий, мимо суетливых людей, сквозь поток таких же железных неживых зверей, туда, где заканчивается город, где больше неба и воздуха и меньше асфальта. Там тоже есть дома и люди, но дома ниже и в них не живут, в них только обитают, а люди не так суетливы. Зверь забирается в глубокую пещеру под зданием и засыпает устроившись среди других зверей. Ее человек выбирается из железного брюха и придерживает дверь для нее. Почему-то это действие очень веселит других людей. Большая железная металлическая коробка поднимает их наверх. Встречающиеся им здороваются с ее человеком и с ней самой. Нагайна практически не понимает человеческий язык, несмотря на долгую жизнь среди людей, ей просто трудно воспринимать человеческую речь, но некоторые слова и фразы она выучила, а потому шипит в ответ приветствия, а некоторым людям, таким как серьезная светловолосая женщина чуть несколько старше, чем ее человек, кланяется, расправив капюшон. Женщину это почему-то нервирует. А Нагайна ползет дальше. Здесь уже давно никто не отшатывается от гигантской рептилии. Привыкли. Приняли. За стеклянными дверьми много света и звуков, а еще здесь те, кто составляет гнездо ее человека: трое мужчин и три женщины. Нагайна здоровается с ними и это отдельный ритуал. Первым всегда бывает пара ее человека, он самый молодой здесь, у него русые волосы и резкие нервные движения, а еще пара ее человека пытается научится говорить на языке змей, у него плохо получается, но он очень старается, и магическая кобра терпеливо повторяет по многу раз отдельные слова и фразы и старается не смеяться, слушая что в результате получается у человека. Нагайна обнимает его своими кольцами, а человек гладит ее по узору на капюшоне. Так бывает всегда, даже, если всего несколько минут назад они вместе вошли в стеклянные двери, а до этого вместе ехали в брюхе железного зверя. Разжав кольца, Нагайна проскальзывает между ножек столов и тонких гибких веток, соединяющих теплые урчащие пни, к черноволосой женщине, которая чем-то похожа на одну из последовательниц ее прежнего человека, но та была дерганая с неприятным резким смехом и визгливым голосом. У этой женщины мягкий голос и плавные движения, она спокойна и нередко угощает Нагайну сливками, а потом вытирает ей испачканную морду. А следующим бывает темнокожий человек, от которого пахнет собакой. Обычно Нагайна пытается подкараулить его около дверей, чтобы неожиданно бросить свое длинное тело на ничего не подозревающую жертву. Если все проходит удачно, то пасть с клыками, яда в которых хватит, чтобы убить население небольшого городка, смыкается на руке или ноге, а в особо удачных случаях на горле жертвы, не повредив не то, что кожу, не оставив даже следов на одежде. После чего Нагайна торжествующе уползает вверх по лестнице, разыскивать невысокую большеглазую блондинку. Если же Нагайна промахивается или темнокожий оказывается быстрее, то он несильно хлопает змею по носу, от чего кобра обиженно мотает головой и ищет утешения у самого старшего члена этого человеческого гнезда. Мужчина добродушно посмеивается и почесывает чувствительную кожу над глазами змеи. И в последнюю очередь Нагайна заглядывает в небольшую полутемную комнатку, здесь всегда тепло от урчащих пней и обитает пухленькая и яркая, как бабочка, красавица. Не то, чтобы Нагайна разбиралась в человеческих понятиях о красоте, но ей, почему-то кажется, что эта женщина, как и две другие, с точки зрения людей прекрасны. Иногда Нагайна проводит в этой комнате весь день, иногда возвращается к своему человеку и дремлет, свернувшись вокруг кадки с деревцем, стоящей около окна. Она знает, что ее человек - охотник, только охотится он на представителей своего вида. Нагайне не кажется это странным, она помнит, как ее мать и отец и несколько других змей ее вида выслеживали ее брата, съевшего больного кролика и заболевшего странной болезнью, которая заставляла его убивать все живое на своем пути. Змеи загнали его в трещину в скале и уговорили землю сомкнуться, убив его. Это было жестоко, но это было необходимо. Нельзя давать болезни ни малейшего шанса на распространение. Ее человек так же охотится на зараженных болезнью. И Нагайна боится, что однажды он или кто-то из его гнезда заразится и его тоже придется убить. Нагайна сделает это сама без колебаний и сожалений, она просто обнимет хрупкое человеческое тело и будет сжимать кольца, пока жизнь не покинет его. Но это будет больно, очень больно, и не только ей. И возможно тогда Нагайна пожалеет, что змеи не умеют плакать. Но пока этого не случилось, можно забыть об этих страхах, и дремать, слушая как шуршит бумага на столе ее человека, как переговариваются за стеной, спорят о чем-то непонятном и не интересном огромной змее, как стучат каблуки большеглазой блондинки. Возможно она сейчас подойдет к двери, откроет ее и положит на стол очередную папку. А потом все гнездо ее человека соберется в другой комнате за круглым столом и пока они будут обсуждать очередную больную особь, Нагайна обернет вокруг них свое тело и положит морду на кончик хвоста, размышляя о том, какие странные и удивительные создания - люди. Природа обделила их самыми необходимыми для охоты чувствами, но они нашли другие способы и в совершенстве овладели ими. А когда они закончат и будут вставать, пара ее человека непременно попытается наступить на Нагайну, чуть не упадет сам и будет долго извиняться. А НагайнаВскинет свое огромное тело, раздует капюшон и будет выговаривать ему, больше из вредности, чем из обиды. И ни один из них не будет знать точное значение сказанных слов. Но для понимания не всегда нужны слова. А потом люди улетят куда-то на большой железной птице, такой же неживой, как железный зверь. А Нагайна проскользнет в комнату к пухленькой женщине с вечно меняющимся цветом волос и будет терпеливо ждать, часы, дни, недели, если потребуется. Будет ждать до тех пор, пока пухленькая красавица не обернется к ней и не скажет:
- Все закончилось. Они возвращаются.
Она всегда говорит эту фразу, и иногда змее кажется, что она сама сможет повторить ее на языке людей, стоит лишь чуть-чуть постараться.
И после этой фразы, можно будет скользнуть вперед и, приподнявшись над полом, положить голову на плече сидящей женщины, которая в свою очередь снимет очки, обнимет толстое мощное тело и уткнется лицом в жесткую теплую чешую. Потому что все закончилось. Потому что их люди возвращаются. А это значит, что снова будут забавный детеныш, человеческое тепло в промозглые дни, смешные попытки выучить змеиный язык, шутливые нападения на темнокожего, ласковые руки темноволосой женщины, вечера у огня, и ее человек. Нет, не так, ее люди из ее гнезда. Ведь не нужно вылупляться из одной кладки или становиться парой, чтобы быть одним гнездом, не нужно знать чужой язык, чтобы понимать и быть понятым, не нужно быть одного вида, чтобы дарить и получать тепло и покой, любовь и заботу. Нужно просто этого хотеть.
@темы: фик
-
-
30.07.2010 в 02:23Если не считать некоторых косяков с обоснуями и прочей логикой, текст милый. Я не знаток, конечно, но это правда мило и необычно.
-
-
30.07.2010 в 07:26Спасибо. Только обоснуй и логика здесь даже близко не пробегали. Так косяков с ними нет, они просто отсутствуют как класс.
-
-
05.08.2010 в 06:14-
-
06.08.2010 в 22:55-
-
07.08.2010 в 19:37Спасибо, я рада что вам понравилось.
Ekaterinazoi Боюсь, что продолженичя не будет. Это была просто короткая картинка, которую я увидела. Хотя если Вы - людитель странных картинок и перрингов, прошу ко мне на дневник, тег "Картинки, кусочки, кролики"
Эгра
Я и сама очень люблю Гарсию и действительно считаю ее красивой.
-
-
02.09.2012 в 04:24А что, Нагайна - домашний любимец Хотча - ему идет. Здорово! Прочитала с преогромным удовольствием.