[Nadalz]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Nadalz]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Nadalz]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Ver/o/nika]

Сегодня - последний день официального набора! Нам очень нужны мастера фотошопа и видеонарезки, мастера на все руки по челленджу, мастера слова для написания и редактирования текстов...
Нам все нужны!
Но мастера визуала - особенно!

запись создана: 27.11.2017 в 11:51

@темы: ссылки

---

[Nadalz]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Nadalz]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Nadalz]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Nadalz]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Nadalz]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Nadalz]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Nadalz]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Nadalz]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Сезон начался

[Rassda]

@темы: 13 сезон

---

Зимняя ФБ

[hirasava]

АПГРЕЙД!

Ну так что, друзья? Есть ли смелые? ЗФБ уже собирает капитанов))

РАНЕЕ

Понимаю, что, возможно, вопрос покажется неуместным, но все же))

А не хочет ли кто собраться командой на зимнюю Битву? А то как-то у нас агонизирует фэндом-то, ребятки. Может немного встряхнуться? Или - ну ладно, все мы знаем читателей-нытиков - может, соберется команда слеша по CM, или пейринга морида? Я готова самоотверженно переводить, если что.

запись создана: 06.05.2017 в 14:09

---

[django]

Встретились на вечеринке CBS (инста)

+ 3

@темы: Derek Morgan - Shemar Moore, Dr. Spencer Reid - Matthew Gray Gubler, David Rossi - Joe Mantegna

---

Морган/Рид в команде Соулмейтов

[Сшитые красными лентами]

05.08.2017 в 19:17

Пишет  fandom Soulmate 2017:

fandom Soulmate 2017. Миди 2 lvl. Мыслить как преступник

Название: Фарлонг за две недели
Переводчик:  fandom Soulmate 2017
Бета:  fandom Soulmate 2017 и анонимный доброжелатель
Оригинал: spqr — furlong per fortnight, разрешение на перевод получено
Канон: Criminal Minds (Мыслить как преступник)
Размер: миди, 4591 слово в оригинале
Пейринг/Персонажи: Дерек Морган/Спенсер Рид
Категория: слэш
Жанр: агнст, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Рид знает, что говорить с галлюцинацией — плохая идея, поэтому просто огибает ее и подходит к чайнику. — В самом деле, доктор Рид, — продолжает Ада, словно он принялся с нею спорить. — Не уверена, что вы действительно достойны своего звания доктора математических наук. С чего вы взяли, будто безумие должно лишить вас счастья?
Примечания: 1. Фарлонг — британская единица измерения длины, равная 201 метру. 2. Ада Лавлейс — известный математик. Дочь Д.Г. Байрона. 3. Потомак — река на востоке США, впадающая в Чесапикский залив Атлантического океана.
Для голосования: #. fandom Soulmate 2017 - "Фарлонг за две недели"

Риду нравится думать о пустыне. Ночью он лежит на спине в постели, со сбившимися вокруг его ног простынями, и представляет, что он там — холодный песок засыпает его кожу, ветер шепчет над головой, словно вокруг него в темно-синем пейзаже дышат миллионы мертвых голосов, остатки какой-то древней эпохи. В последние месяцы его тянет к древним ближневосточным текстам. Он прочитал все, что попалось под руку: перечитывал Библию, «Тысяча и одну ночь», «Поэму о Гильгамеше», «Маснави», «Вендидад».

Слова текут через его мозг, как вода по скалам, и он сосредотачивается на их успокаивающем ритме, дрейфует, его веки тяжелеют, потолочный вентилятор над головой поворачивается по кругу снова и снова — поток стекает в ручеек, потом сочится тонкой струйкой, а затем не остается ничего — только шум движущихся на миллионы миль вокруг него дюн.

Это противоречит докторскому диплому по математике, который он повесил у себя на стену. Но в архаичном, первобытно-кочевом зарождении цивилизации Риду больше всего нравится непонимание времени. Для бедуинов, бродящих по бескрайним просторам Месопотамии, Персии, Вавилонии, Аравии и Израилю, сорок дней, кажется, длятся без конца, а тысяча и одна ночь — непостижимая вечность, ведь на прикроватном столике у них нет будильника, показывающего 03:47. Рид мог бы всю жизнь прожить в пустыне, погибнуть там и возродиться, а затем выйти к людям и заставить их сказать ему, будто он уходил всего на неделю.


* * *

Лучше всего Рид спит в самолете. Хотя вообще-то лучше всего он спит в машине, когда за рулем Морган — длинные ночные переезды из одного штата в другой, уличные фонари и остановки, тихо бормочущая по радио дрянная кантри-музыка восьмидесятых. Но это редкость, такие дальние путешествия выпадают лишь раз в пару лет или около того. Более распространенный сценарий — лучше всего он спит в самолете. Ему кажется, все из-за вибрации двигателей, достаточно громких, чтобы заглушить его мысли, но не настолько оглушающих, чтобы лишить сна.

Он думает, что немало помогает и присутствие рядом Моргана, но существует так много переменных, поэтому он не может быть уверен в какой-либо причинно-следственной связи. Его единственная доказанная гипотеза заключается в том, что здесь он чувствует себя в безопасности, — логично, ведь на высоте тридцати восьми тысяч футов они в безопасности, самолеты падают крайне редко, а единственный человек на этом рейсе, которому он не доверил бы свою жизнь, — это пилот. Воплощение экзистенции. Все кажется проще и менее пугающе, когда он моргает спросонья и обнаруживает, что во сне пустил слюни на плечо Моргана. Он бормочет извинения и в ответ получает кокетливую улыбку.

Он спал около двух часов, но это его лучший результат за много месяцев. Остальная команда все еще спит, пытаясь хоть немного отдохнуть, прежде чем они приземлятся и займутся их последним делом в Джуно. Рид обхватывает пальцами пластиковый стаканчик с кофе и слушает низкий успокаивающий голос Моргана.

— По крайней мере, у меня должен быть мальчик, — говорит он. Пар из стаканчика кофе Моргана кружится вокруг его рта, и Рид, желая занять чем-то свой все еще сонный взгляд, разглядывает не только это — и замечает, насколько близко колени Моргана находятся к спинке сидения; как поднимается и опускается линия плеча спящей на боку напротив них Прентисс. Поэтому он не сосредотачивается на словах: — Хэнк, в честь моего отца. Не сокращенное от «Генри». Просто Хэнк.

— Ты не боишься? — Рид спрашивает тихо, чтобы никого не разбудить. — По статистике процент тех, кто работает в правоохранительных органах с высоким уровнем риска и обзаводится детьми, крайне низок — им кажется, что они одним своим присутствием подвергают детей опасности. То есть, ты же видел, что... — и замолкает. Социальные сигналы.

Морган почти никогда не раздражается на резковатую прямоту Рида.

— Нет, не боюсь, — говорит он. — Я думаю, лучше иметь что-то и бояться потерять, чем просто бояться и не позволить себе это.

Конечно, концепция хороша, но не везде применима. Когда ему исполнилось девятнадцать и появились головные боли, Рид решил, что никогда не будет иметь детей. Шизофрения — наследственная болезнь, а у него тринадцатипроцентная вероятность развития заболевания, и даже если она в нем не проявится, всегда есть шанс передать ее через поколение. Он видел, что болезнь сделала с матерью и его семьей, и знает, что сделает с ним, если появится такая возможность. Он не собирается взваливать это на ребенка.

Морган проводит рукой по груди, возле сердца. Риду кажется, Дерек даже не осознает улыбку на своем лице.


* * *

Во вторник Рид просыпается в девять минут шестого утра. Слишком рано. Из-за старых ран он хромает и едва передвигается по коридору своей квартиры, держась рукой за стену, с болтающимся на шее развязанным галстуком и не заправленной в штаны рубашкой. На крошечной, заваленной книгами кухне гора немытой посуды, бледный утренний свет сочится сквозь жалюзи, покрывающие маленькое окошко над раковиной, и подсвечивает эту гору. А кроме нее — еще и изящные складки длинной викторианской юбки, темные, искусно уложенные кудри, обрамляющие бледное, мягкое, нечеткое лицо и длинные ресницы.

Женщина, стоящая перед его микроволновкой, поворачивается к нему. Ее корсет сменяется широкой кружевной тканью, которая покрывает плечи и ключицу и завязывается на шее, но Риду сквозь сетку видны кожа женщины и застывший завиток метки над сердцем, вьющийся по груди к левому плечу.

— Доктор Рид, — говорит она с мягким британским акцентом. — Никак не могу понять вашей логики.

От Ады, графини Лавлейс, это довольно едкое оскорбление. Рид знает, что говорить с галлюцинацией — плохая идея, поэтому просто огибает ее и подходит к чайнику.

— В самом деле, доктор Рид, — продолжает Ада, словно он принялся с нею спорить. — Не уверена, что вы действительно достойны своего звания доктора математических наук. С чего вы взяли, будто безумие должно лишить вас счастья?

Честно говоря, Рид очень рад, что его галлюцинация — это кто-то, кто не может быть реальным. Если бы он обнаружил на своей кухне Моргана с такой же, как у него самого, меткой на плече, Рид не уверен, что смог бы проигнорировать его. Особенно если бы тот прикоснулся к его спине, как это сделала сейчас Ада, и сказал:

— Знаете, вам стоит рассказать им. Гораздо легче пережить это, не будучи одиноким. А сейчас вы — один.

Она поворачивает голову и целует его в шею, и он чувствует этот поцелуй, по-настоящему ощущает его, хотя это нереально. И никогда не станет реальностью.


* * *

Большинство онлайн баз данных принимают анонимные фотографии, начиная с шестнадцатилетнего возраста. Они не работают с какими-либо государственными ресурсами для идентификации, поэтому большинство детей заносят в Сеть свои метки, едва получают доступ к интернету, лгут о своем возрасте и изменяют его, чтобы позже исправить. Рид не любит компьютеры, не любит интернет, и ему не кажется правильным размещать личные фото в Сети, он практически уверен, что в любом случае никто не захочет искать такую родственную душу — тощего, большеротого супер-умника, да еще и периодически ловящего глюки.

В тринадцать лет его компанией были цифры. В восемнадцать он теряет девственность и рубашку, которая остается у тридцатилетнего докторанта, жаждущего, чтобы Рид упомянул его в своей работе по теоретической физике, которую собирается опубликовать. В двадцать два он получает свой значок, а вместе с ним и друзей.

Рид не очень любит раздеваться. Его метка довольно большая — сложно не заметить, — и он предпочитает скрывать ее, ведь если никто и никогда не увидит ее, то не узнает, что они — родственные души, а значит, больше никому, кроме него, не придется взваливать на себя этот груз. Никому не нужно будет смотреть, как он просыпается и не знает, какое сегодня число; никто не услышит, как он кричит до хрипоты из-за того, чего на самом деле нет; никто не войдет в их спальню и не обнаружит его расписывающим стены всяким бредом, потому что сам он считает это ключом ко Вселенной.


* * *

— Хочешь поговорить об этом? — тихо спрашивает Морган. Они бог знает где, в Южной Дакоте, и слабого света, просачивающегося через дверь из коридора в их гостиничный номер, едва хватает Риду, чтобы увидеть Моргана, который вылез из своей кровати и теперь склонился над ним. Сердце Рида по-прежнему бешено стучит, грудь все еще вздымается, но он умудряется настолько контролировать свой голос, что в его тоне не слышно испуга и паники, когда он говорит:

— Это был всего лишь сон. Я в порядке. Извини, что разбудил.

Он думает, что неплохо справляется, сдерживая крики ужаса, хотя его тело все еще думает, будто кошмар не закончился, но Морган садится на кровать рядом с ним.

— Со мной тебе не нужно «быть в порядке», парень.

Рид хочет достать из своей сумки «Тысяча и одна ночь» и пробежаться пальцами по страницам. Хочет притянуть к себе Моргана, уложить рядом и посмотреть, смогут ли объятия его партнера успокоить дрожь. Ему хочется научиться доверять чему-то, кроме собственного разума, но он знает, какую опасность сулит разделение с кем-то привязанностей.

— Это просто был...— начинает он, но замолкает, ведь как можно объяснить…

Как он может сказать Моргану: «Думаю, я схожу с ума. Я вижу то, чего нет. И боюсь, что в конечном итоге кто-то убью, но эта работа — все, что у меня есть. Я не могу пойти к психиатру, поскольку не могу принимать лекарства, ведь я — наркоман. Мне только что приснилось, будто я участвовал в бою при Энтитеме — в третьем классе я делал доклад о победном сражении, которое положило конец Гражданской войне. Я видел войска, которые были там, и все они погибли, и я не знаю, если бы зажегся свет, не окружали ли бы меня люди, одетые в форму цветов «Союза».

Рид тяжело сглатывает.

— Ничего, — говорит он. — Теперь уже все хорошо.

Но чувствует руку Моргана на своем лице, пальцы касаются осторожно, но настойчиво, и это вызывает у него смех — странный звук, который звучит маниакально даже в его собственных ушах.

— Ты должен... — он снова сглатывает и не слишком хорошо контролирует свой жалкий голос. — Тебе нужно вернуться в постель. Утром нас ждет много работы, а я сейчас просто спущусь в холл и займусь географическим…

— Рид, — говорит Морган. — Успокой свой мозг, красавчик. Что тебя гложет?

В темноте шуршат простыни, когда Рид тяжело садится на постели, и его лицо оказывается в нескольких сантиметрах от лица Моргана. Он видит мягкий зернистый отблеск света на его лице и на морщинке на лбу. Морган кладет руку ему на плечо и сжимает его. Мог ли Рид рассказать кому-нибудь, ожидать, что кто-то разделит с ним тяжесть этого знания и будет выносить его каждый день, имел ли право взвалить подобное на Моргана, — но он говорит:

— Думаю, я схожу с ума.


* * *

Рид следует прямо за Тутанхамоном в Нью-Йорском метро. У него нет ночного дежурства, до следующего убийства еще восемнадцать часов, и он три раза пересаживается из одного вагона метро в другой. Он даже не смотрит, куда едет, не следит за остановками, просто не отводит взгляд от маленького египтянина в набедренной повязке, с подведенными глазами, который занимает свободное место напротив него. Он едет за Тутанхамоном на склад у воды, заходит с ним внутрь, находит мясохранилище, надевает латексные перчатки и пробегает пальцами по позвоночникам жертв — трофеям.

Он понятия не имеет, что сказать команде, когда происходит нечто вроде этого. Неизбежно все заканчивается сложными математическими расчетами, которые не понимает никто, и, возможно, некими средневековыми реверансами для разнообразия. От этого он чувствует себя отвратительно, потому что лжет им, но не знает, что еще ему остается делать.

После Тутанхамона он не галлюцинировал нескольких месяцев. Это приходит и уходит — убаюкивая в ложном чувстве безопасности, а затем поджидает за углом с кувалдой и бьет его в живот, и три с половиной месяца спустя, когда команда находится в Мехико, расследуя убийства американских студентов, он щурится, глядя на яркое голубое небо, и видит поток греческих букв, мерцающих в тумане между зданиями. Он хватает Моргана за руку, оттаскивает от залитой кровью мертвой студентки и говорит:

— Я не могу объяснить откуда, но поверь, я знаю, куда идти.

Это не предвидение. Логически он это понимает. Знает, что нет никаких таинственных сверхъестественных сил, разъедающих ему разум или сидящих у него на плече, которые бросают ему подсказки, связанные с делами. Просто его собственный мозг обрабатывает информацию так, что его аналитическое мышление в настоящий момент не может осознать, это всего лишь дамба, которая блокирует все факты и дает протечку в странных местах. И единственный способ, собирающий эти утечки в один поток, — это альфа, бета, гамма, дельта, эпсилон, которые текут по крутым улочкам трущоб Мехико.


* * *

Риду кажется странным, что он совсем не чувствует боли. Это шок, он знает, потому что ощущает вкус крови во рту, словно та поднимается из горла, и чувствует, как что-то теплое и липкое растекается по рубашке. Это всего лишь шок, и скоро ему будет очень больно, поэтому стоит наслаждаться онемением, пока оно не прошло. Он кашляет и чувствует, как еще больше крови течет по подбородку. Все вокруг него очень громкое и далекое. Солнце садится, Вашингтон сейчас в безопасности, и Рид, честно говоря, рад, что умрет и не увидит, как его мозг деградирует.

Внезапно перед глазами, заслоняя небо, появляется Морган. Он давит Риду на грудь, и от этого появляется настолько резкая боль, что Рид задыхается, и вдруг все возвращается к кричащим цветам, боли, панике, шуму, постоянному движению вокруг и твердому тротуару под ним. И Моргану, который твердит, словно мантру:

— Нет, нет, не сегодня, давай, Рид, не сегодня, ты не уйдешь от меня сегодня, давай, малыш…

Рид хватает его за рубашку, оставляя на ней отпечатки крови.

— Это реальность? — хрипит он. — Я действительно умираю?

К этому Морган уже привык — Рид пристально разглядывает место преступления и бормочет нечто вроде: «Ты видишь? Это реально? Этот парень правда сказал, что был агентом ЦРУ?», но он качает головой и говорит:

— Нет, Рид, нет. Это действительно происходит, но ты не умрешь. Я не позволю тебе, детка.


* * *

Рид любит погружаться в забытые эпохи, когда в сорока днях заключалась целая вечность, поскольку иногда ему кажется, будто сорок дней — это все, что ему осталось в реальном мире. Даже такой большой отрезок времени может быть чрезмерно оптимистичным прогнозом…

Он просыпается под водой. Его кардиомонитор приглушен, как и все звуки под водой, и когда он поворачивает голову, чтобы выглянуть в окно, то движется медленно, легко и невесомо. Снаружи все в порядке, но внутри больницы все заполнено чистой, голубой водой, коридоры за пределами палаты тоже в воде, форма у медсестер пузырится вокруг них, и длинные волосы Рида плавают вокруг его головы. Он чувствует, что и его начинает относить от кровати, делает вдох и ощущает, как скользит поток жидкости ему в горло, в легкие, но он не давится.

Морган спит в кресле в углу, забросив ноги на каталку. Рид хочет сказать ему что-нибудь — открывает рот, а там полно воды, как и во всем мире, но он все равно старается, и звук его голоса вырывается из горла и плывет сквозь воду:

— Эй... Морган.

Он видит, как тот начинает шевелиться, и спустя мгновение открывает глаза, и оборачивается к Риду…

Их глаза встречаются, и вся вода с громким плеском рушится на пол. Оглушительный, внезапный каскад волнами разносится по всей больнице, оставляя Рида мокрым и задыхающимся, пока его легкие приспосабливаются дышать воздухом, а не жидкостью. Морган встает и бросается к нему, кладет руки на плечи, и говорит: «Дыши, парень, дыши», а Рид оглядывается и ничего не видит из того, что видел перед этим — пол сухой, как и его одежда.

Он протягивает руки, опутанные трубками от капельниц, чтобы схватить руки Моргана. Сравнивает дыхание своих легких с осторожным дыханием напарника и позволяет собственным мыслям сбежать и укрыться в константах — мигающих зеленых цифрах его пульса и кровяного давления, в уровне кислорода в крови, в успокаивающем гуле голоса Моргана, в резком запахе антисептика, говорящего ему: «Ты не мертв».

Аналитическая часть его разума медленно возвращается к жизни и твердит: «Больница не может быть полностью заполнена водой. Это невозможно».

Он помнит, как боролся с кем-то, стащил с него бомбу и бежал, а потом бросил ее через перила в Потомак.

Помнит звук выстрела и руки Моргана, держащие его.

— Как... — его голос срывается, и Морган встает, чтобы принести ему воды, которую он тут же выпивает. — Долго я был в отключке?

— Почти неделю, — отвечает Морган. — Ты был на волоске от смерти. — Таким уставшим Рид не видел его никогда: под глазами набухли темные мешки, а речь была невнятной. Он садится на кровать рядом с Ридом, берет его за руку и крепко сжимает, словно пытаясь удостовериться, что тот здесь. — Пару раз я думал, что потерял тебя, красавчик.

Рид моргает и отводит взгляд.

— Ты должен быть с командой, — говорит он. — Уверен, у них сейчас уже есть новое дело. Они нуждаются в тебе. Ты не обязан оставаться со мной…

— Рид, — говорит Морган тем самым терпеливым тоном, который означает, что он согласен подождать, пока Спенсер прекратит болтать и на самом деле посмотрит на него. — Ничто не заставит меня уйти от тебя. Нет ни единого шанса, что я вообще когда-либо тебя оставлю, так что тебе лучше привыкнуть к этому.

Рид хмуро смотрит на него. Морган улыбается и целует его в макушку, а затем в лоб.

— Я кое-что покажу тебе, — бормочет он. — Я был с тобой в машине скорой помощи, парень. Видел, как твое сердце остановилось, и видел, как оно снова забилось. А еще увидел это, — он кладет руку на сердце Рида, а потом встает, берется за ворот и стягивает пуловер, чтобы Рид рассмотрел — асимметричный символ бесконечности, который вьется на его груди.

Морган оказывается очень близко к его лицу и дышит одним с ним воздухом, но Спенсер заставляет свой мозг фокусироваться на кардиомониторе — вещественном и бесспорном. Он позволяет Моргану обхватить свою голову большими руками, позволяет один долгий поцелуй, не противится, когда Дерек отстраняется и опять тянется к нему. Он чувствует себя в безопасности, просто прекрасно, но…

Когда Морган снова прерывает поцелуй, чтобы вдохнуть, Рид говорит:

— Я знаю. Вообще-то мне известно об этом уже некоторое время.


* * *

Морган не оставляет его. Ночует на диване Рида и отказывается уходить, спит с двумя пистолетами на журнальном столике перед ним, и Риду хочется сказать ему, что держать огнестрельное оружие в одной квартире с сумасшедшим — плохая идея, но это было бы лицемерием с его стороны, ведь у него самого всегда под рукой собственный пистолет. Изменилось только то, что сейчас рядом с ним Морган. Он помогает Риду передвигаться и отвлекает его, когда Спенсер отказывается принимать болеутоляющие. Еще он прибегает, когда тот просыпается с криком, и просто остается.
Рид ведет с собой бесконечный спор на тему своего желания попросить Моргана с ним спать. Он пытается озвучить для себя каждый аргумент: «Я не хочу, чтобы ты проходил через то, что прошел я; не хочу, чтобы ты видел меня таким; ты хочешь семью, хочешь детей и дом в пригороде; ты заслуживаешь гораздо большего, чем все, что я вообще когда-либо смогу тебе дать; где-то есть человек, который будет любить тебя даже при несовпадении ваших меток; это только навредит нам обоим; это действительно очень хреново».

Но Морган просто хватает его гиперактивные руки и, сжимая в своих, говорит:

— Рид, все время, что я знаком с тобой, я хотел, чтобы это был ты. Все эти годы я надеялся, что это будешь ты.

***

Конец прост. Он находит Аду, графиню Лавлейс, устроившую английское чаепитие у него в кухне в 02:17, когда он, пиная подушку, искал свою копию «Маснави». Морган храпит на диване, а Ада смотрит на Рида в свете несуществующих свечей и решительно говорит:

— Доктор Рид, я не могу позволить вам продолжать в том же духе, — она наливает ему чай в чашку, и он замечает, что метка пропала с ее белой прозрачной кожи. — Вы вредите себе всю свою жизнь, и я закрывала на это глаза. Но не позволю вам ранить вашу родственную душу.

Он хочет нарушить правило — не говорить со своими галлюцинациями, — хочет сказать: «Я не делаю ему больно. Последнее, что я когда-либо хотел сделать, это причинить ему вред». Но правила существуют не просто так, и он все еще наслаждается своими сорока ночами в пустыне.

— Специальный агент Морган не собирается покидать вас, доктор Рид, — продолжает Ада. — Так что примите его. Это вполне логично.

От хождения без посторонней помощи Рид ощущает болезненный дискомфорт в груди, но это ничто по сравнению с невыносимой, лихорадочной болью, которая не давала ему спать по ночам недели назад. Он чувствует взгляд Ады на себе, когда обходит вокруг стола, и высокую стопку книг, неуверенно балансирующую на одном из стульев. Спенсер идет в свою тесную гостиную, где диван занимает большую часть свободного пространства. Есть еще книжная полка и радио, а телевизора нет («И почему я не удивлен?» — риторически поинтересовался Дерек). В темноте звука дыхания Моргана достаточно, чтобы вести его, и Рид медленно встает перед ним на одно колено.

Свечи исчезли из кухни, а с ними и графиня Лавлейс. Рид немного расслабляет напряженные плечи и протягивает руку, пока не чувствует тепло тела Моргана, его плечо.

— Дерек.

Он ощущает, как тот шевелится под его ладонью, чувствует, когда тот полностью просыпается.

— Спенсер? — говорит он. — Ты в порядке, детка?

— Я... — пытается сказать Рид. Он чувствует, как волны, волны многих лет отказа от прошлого обрушиваются на дамбы и с грохотом вытесняют их, и, как ни странно, смаргивает слезы. — Думаю, я просто боюсь. — Морган поднимает руку и притягивает его ближе к себе, так, что Рид опирается на диван и, едва начав говорить, уже не может остановиться. — На самом деле я просто в ужасе. Я боюсь моего собственного разума, потому что это всегда было единственным, что у меня было, а теперь он поврежден, и я знаю, что это болезнь. Я видел такое раньше. Видел, что она может сделать, а я... — его голос срывается. — Я не хочу, чтобы это нам мешало.

Он чувствует, как сжимает в горсти ворот футболки Моргана, но не в состоянии это контролировать. Он ничего не может сделать, чтобы заставить себя отпустить его.

— Я всегда убеждал себя, что в моем случае лучше никогда не найти свою родственную душу. Я просто справлялся бы с этим сам, и моя вторая половинка смогла бы жить своей жизнью, без меня. Но потом... появился ты.

Морган. Ощущение безопасности и уютный сон в самолете. Их взгляды, встречающиеся в поле, когда Рид немедленно понимает, о чем думает и что собирается сделать его партнер. Большие руки на тощем теле Рида и на груди, силой воли удерживающие кровь в его сердце. Глубокий голос, протяжное «парень», «красавчик», «гений», «Рид, успокой свой разум», «я хотел, чтобы это был ты», «поверь мне, я не оставлю тебя».

Рид чувствует, как Морган придвинулся к нему в темноте. И руки Моргана, осторожно касающиеся его, а потом — как тот прижимается лицом к шее. Ощущает вибрацию его голоса: «Все будет хорошо, малыш». Позволяет себе уронить голову на плечо Моргана, к его метке, и раствориться в нем. Позволяет поверить — пусть на мгновение, — что Морган говорит правду, и это не просто слова, и все действительно будет хорошо. Он перестанет видеть уравнения в облаках, и кости жертв убийства, вроде останков после ритуалов вуду, во сне.

***

Риду лучше спится во второй половине дня. Он завернут в простыни и в Моргана. Дерек спит так, будто боится, что Рид исчезнет: он крепко обнимает его и практически полностью лежит на нем, их лица находятся почти вплотную друг к другу, и он вжимает Рида в подушки и матрас. Тот не против, ему нравится ощущать на себе тяжесть Моргана. Спенсер спит без сновидений — они провели весь выходной в постели, и Морган часами покрывал каждый сантиметр его кожи засосами, и их одежда до сих пор разбросана по полу спальни Рида.

Он просыпается раньше Моргана и обводит непослушными, сонными пальцами его метку. Дневной солнечный свет оранжевыми лучами пробивается через опущенные на окно жалюзи, и Рид принимает прикосновение голой кожи Моргана словно обещание тысячи и одной ночи, которые ещё настанут. Некоторые теории пока остаются без доказательств, но поддерживаются.

Морган медленно просыпается. Поднимается на локте и наклоняется к Спенсеру с долгим поцелуем сомкнутыми губами, неуклонным и неторопливым. Его руки скользят в растрепанные волосы Рида, затем вниз, к бедру. Рид отстраняется ровно настолько, чтобы можно было сказать «день добрый» около губ Моргана, и в ответ получает легкую улыбку и «привет, красавчик». Рид снова тянет к себе Дерека, сцеловывая его улыбку, и это полностью противоречит его собственному мировоззрению, но в такие моменты он думает, что на самом деле ему наплевать, реально это или нет. Поскольку вечность — древняя идея ушедшей эпохи, и все, что у него есть — сиюминутный момент.

MCU 1 || 007 || Мыслить как преступник || RPF || Мерлин || Гадкий я || Шерлок || MCU 2

@темы: перевод, Derek Morgan - Shemar Moore, Dr. Spencer Reid - Matthew Gray Gubler, слеш

---

[Lala Sara]

matthew gray gubler‏ @GUBLERNATION
if shemar and i had a baby it would look like rupaul

если бы у нас с шемаром был ребенок, он бы был похож на рупола

твиттер

кто-нибудь кстати делал им lovechild морфом? похож на РуПола?

тэга твиттер нет, я не знаю, куда это сунуть

@темы: Derek Morgan - Shemar Moore, Dr. Spencer Reid - Matthew Gray Gubler, слеш

---

Шемар Мур в новом проекте

[django]

Может быть кто еще не видел Шемара Мура в новой главной роли.
Еще один сериал CBS, боевик S.W.A.T.
«Шемар Мур вернулся.. наша аудитория любит его», — сказал Келли Кал, главный управляющий вице-президент CBS по прайм-тайму. «Это шумное шоу, оно идеально для 10 вечера. Мы выбьем парочку дверей».

трейлер, в котором ну очень много Шемара

@темы: Derek Morgan - Shemar Moore, трейлеры

---

и ещё один фик по редкому пэйрингу

[MaryIQ]

In the Opposite Direction
Автор: IffyJr1512
Переводчик:  MaryIQ
Ссылка на оригинал: здесь.
Фэндом: Criminal Minds
Пэйринг: Спенсер Рид/Натан Харрис
Рейтинг: NC-17
Жанры: Романтика, Hurt/comfort
Описание: Спенсер Рид, может, и профайлер, но он совершенно не компетентен, если дело касается любви. Когда Натан Харрис объявляется, чтобы поблагодарить его за спасение его жизни, Спенсер с радостью заводит с ним дружеские отношения. Только вот он единственный, кто не сразу понимает, что НА САМОМ ДЕЛЕ между ними происходит.
Примечания автора: Спенсеру - 26, Натану - 19.

просто гифочки для наглядности~

]

ТЫК

Спенсер потягивается после одного из их самых последних и самых долгих расследований. Последние три дня они провели в Орегоне, и теперь все собрались в общем зале и занимались бумажной работой. Внезапно вокруг Спенсера обвиваются чьи-то руки, и их пальцы с длинными ногтями скользят по его бокам, устраивая самую ужасную из пыток – пытку щекоткой. Он съеживается и практически подпрыгивает на стуле, не заботясь о том, сколько внимания привлекает своим визгом.

Аарон и Дэвид находятся в кабинете Аарона, Пенелопа давно ушла спать, но Джей-Джей, Дерек и Эмили всё ещё тут. Они все над ним смеются, и Спенсер достаточно добродушен, чтобы улыбнуться своему мучителю – Джей-Джей.

Эмили выглядит так, будто собирается что-то сказать, но вместо этого её взгляд скользит им за спины, и её глаза чуть расширяются. – О, - произносит она. – Рид, кажется…

Спенсер оборачивается, чтобы узнать, на кого она смотрит, и… его глаза тоже расширяются. – Натан?

Натан Харрис был семнадцатилетним второкурсником из Мортонской старшей школы, когда Спенсер впервые встретил его почти три года назад. Он был… Спенсеру претит даже мысль об этом, но он был психически болен. Его поместили в больницу, и теперь, должно быть, он выписался из неё. Натан не сильно изменился с тех пор. Его прическа стала чуть короче, однако непослушные кудри всё ещё заметны, и тот робкий вид, который был у него при первой встрече со Спенсером в метро, также при нём. На нём тёмно-синяя водолазка, чёрные джинсы и конверсы с высокими берцами – всё в таких же тёмных тонах, как Спенсер и запомнил.

Натан дарит ему смущенную улыбку. – Привет.

Спенсер встаёт, убирая за уши пряди волос. – Натан, привет! Прошло… Что ты… то есть, как ты… - он замолкает, мягко поджимая губы. – Привет.

Улыбка юноши становится чуть шире. – Я… я просто хотел поблагодарить вас, - говорит он. – Меня выпустили, и я… - он пробегается взглядом по коллегам Рида.

Спенсер моментально понимает причину его неловкости, и смотрит на своих друзей. – Ребят, увидимся завтра, хорошо?

Они тоже всё понимают и прощаются с ним, пока он поспешно собирает вещи. Спенсер кивает Натану, что он готов, и они идут в тишине, пока не выходят на прохладный вечерний воздух позднего мая.

- Я хотел поблагодарить вас, - сразу же говорит Натан, - за то, что не дали мне… - он облизывает губы и смотрит вниз, на асфальт. – За то, что спасли мне жизнь.

Спенсер кивает, вновь откидывая со лба волосы. – Нет, нет, всё нормально, рад был помочь, - он звучит как идиот. Говорит о спасении жизни, словно подвёз кого-то на вечеринку. – Так, значит, тебя выписали! – выпаливает Рид, чтобы хоть как-то сменить тему.

Натан издаёт короткий смешок и снова поднимает на него взгляд. – Да. Две недели назад.

Спенсер снова кивает, пытаясь придумать более подходящее занятие для рук, чем постоянно убирать ими волосы. – Прошло почти три года. Тебе сейчас девятнадцать?

Натан кивает. – Мне исполнится двадцать в сентябре. Делайла, моя медсестра, хотела выписать меня ещё несколько месяцев назад, но мне… мне казалось, что я не готов, так что я попросил её побыть в больнице подольше. Её сестра работает в кофейне недалеко от того места, где я сейчас живу, так что они помогли мне устроиться туда работу.

Спенсер улыбается, решив просто засунуть руки в карманы брюк. – Это же здорово! – говорит он, покачиваясь на каблуках. – Ты теперь снимаешь жильё?

- Вроде того, - отвечает подросток, передёрнув плечом. – Я делю комнату с сыном сестры Дилайлы. Квартира находится здесь, в городе.

- О, правда? Отлично! Я к тому, что, ну, знаешь, мы, возможно, часто будем видеться. В какой кофейне ты работаешь?

- В Старбаксе в паре кварталов от места, где я живу.

Спенсер кивает, продолжая покачиваться на каблуках. – Итак, тебя выпустили. Ты поправился и… теперь занимаешься обычными делами?

Натан смотрит на него очень серьёзным взглядом. – Мне лучше, доктор Рид. Я знаю, что лучше. Я бы не позволил себя выпустить, не будь я в этом уверен. Я могу… - он судорожно выдыхает. – При мыслях о том, чтобы причинить людям боль, теперь мне становится дурно. Раньше я… то есть последний раз такие мысли возникали у меня около семи месяцев назад… но я намеренно заставляю себя об этом думать, чтобы проверить свою реакцию… ну, знаете. Но её больше нет, - он выдыхает смешок и смотрит в небо. – По-моему, я никогда не чувствовал такого большого облегчения с тех пор, как осознал, что со мной не так… что со мной было не так.

Спенсен не может вспомнить, когда в последний раз так широко улыбался. Он знает, каково это – чувствовать облегчение. Он помнит, как обнимал Аарона и Джей-Джей, когда они спасли его от Тобиаса, и помнит, что почувствовал, когда понял, что полностью освободился от наркотической зависимости. – Самое лучшее чувство на свете, - тихо произносит он.

Натан переводит на него взгляд и смотрит озадаченно. – Я… что?

Спенсер мотает головой. – Я про чувство облегчения.

Натан улыбается. – О. Да, согласен.

Спенсер не знает, как долго они потом стоят в тишине (ну ладно: 41 секунду), но в конце концов у него появляется идея:

- Эй, я понимаю, что сегодня среда, и уже вечер, - начинает он, - но у тебя есть какие-нибудь планы на сегодняшний вечер? Можешь рассказать мне обо всем, о чем захочешь … - он умолкает, поскольку Натан качает головой.

- Я расскажу, - говорит подросток, - потому что чувствую, что могу поделиться этим только с вами, только вот Дилайла решила, что мне пойдут на пользу различные… - Натан машет руками, пытаясь подобрать подходящее слово, - мероприятия. Так что у нас с моим соседом по комнате сегодня кино-вечер, он пригласил несколько своих друзей.

- А, - отзывается Спенсер, кивая. – Это замечательно, ты знакомишься с новыми людьми.

Натан издаёт смешок, почесывая за ухом. – Он и его друзья, на самом деле, не мой тип людей, но я им, по крайней мере, нравлюсь. Я помогаю многим из них с домашними заданиями.

Спенсер вскидывает брови. – Ты был второкурсником в старшей школе, верно? Ты планируешь получить диплом о среднем образовании?

Натан улыбается. – Вообще-то, мне удалось закончить школу в режиме онлайн – под присмотром. Теперь я собираюсь поступить в колледж в Колумбии.* Первый семестр начнётся осенью, так что следующие несколько месяцев я просто буду много и усердно работать. Не хочу, чтобы мама платила за моё обучение, так что… - он пожимает плечами. – Я постараюсь звонить ей каждый день.

Спенсер поджимает губы. Он каждый день пишет своей матери письма. Тот же принцип. – Можно… можно дать тебе совет?

Натан в знак заинтересованности склоняет на бок голову. – Конечно.

Спенсер облизывает губы, опуская взгляд в асфальт прежде, чем поднять его на Натана. - Навещай её как можно чаще.

Натан поднимает голову и несколько раз моргает прежде, чем наконец кивнуть. – Я постараюсь. Мы ведь ещё увидимся, да?

Спенсер дарит ему беззубую улыбку. Одну из его самых искренних, на самом деле. Он показывает зубы, когда смеётся. – Ты можешь заглядывать к нам в любое… хотя, нет. Вообще-то, мы не часто здесь бываем. Сегодня тебе повезло. Я могу, эм, дать тебе свой номер телефон?

Натан кивает, вытаскивая свой старый сотовый телефон. Спенсер узнает его – два с половиной года назад у Натана был тот же самый. Мальчик открывает список контактов и протягивает ему девайс, а Спенсер проделывает то же самое со своим сотовым.

Рид ловит себя на том, что смеётся, забирая свой телефон и сохраняя номер Натана как «Н. Харрис».

- Что такое? – спрашивает Натан.

- А, ничего, - говорит Рид. – Просто вспомнил, как однажды какая-то девушка в баре спросила мой номер телефона, и я написал его ей римскими цифрами.

Натан фыркает. – Между прочим, отличная идея. Так можно отсеивать тех, кто того не стоит.

Спенсер кивает. – Именно.

Натан кивает в ответ и снова смотрит в небо. Спенсер не может не отметить, что, хоть Натан всё тот же человек, он очень сильно изменился. В нём всё ещё осталась эта робость и нерешительность, но он выглядит более счастливым. Он больше не боится сам себя.

- В общем, мне, наверное, пора, - говорит Натан. – Мой сосед будет спрашивать, куда я пропал.

- Ах, да, чуть не забыл. Как его зовут?

- Э, Джеффри Аллен.

Спенсер кивает, откладывая это имя в памяти. Если кто-то живёт с Натаном в одной комнате, надо навести о нём справки. Придётся попросить Пенелопу помочь ему с этим… Может, она заодно проверит маму и тётю его соседа.

- Уже решили, какой фильм будете смотреть?

Натан вздыхает. – Тот, что я видел уже тысячу раз.

Спенсер вскидывает бровь. – Какой?

- Слизняк. Обожаю ужастики. Я на какое-то время перестал их смотреть, но… - он пожимает плечами, - сейчас я уже в порядке.

Спенсер пытается что-то сказать, однако Натан продолжает, не давая ему такой возможности:

- Я сразу же вернусь в больницу, если это снова начнётся. Не волнуйтесь за меня, доктор Рид.

Спенсер поджимает губы. – Я сжимал в руках твои окровавленные запястья, Натан, - произносит он тихо. – Я волнуюсь за тебя уже почти три года.

Натан вздыхает и обращает взгляд на свои ботинки. Его пальцы переплетаются между собой, как бы выражая его дискомфорт. Спенсер не сожалеет, что сказал это. Ведь это правда.

Спенсер хоть и профайлер, но «Какие фильмы вы обычно смотрите?» - определённо не тот ответ, который он ожидал услышать.

- В основном документальные, научную фантастику, мистику, хотя вообще я могу посмотреть всё, что угодно. Комедии довольно скучные, а ужастики иногда похожи на повседневность, ведь… Ну, только если в них нет ничего сверхъестественного. Я слишком часто сталкиваюсь с подобным в реальной жизни, чтобы ещё на это смотреть.

Натан кивает, вновь поднимая взгляд. – Слизняк это фантастический ужастик. Сомневаюсь, что вы где-нибудь найдете слизняков-пришельцев, убивающих людей.

Спенсер смеётся. – Да, вряд ли. Мы могли бы, м, встретиться завтра? Ну, если только у меня за ночь не появится новое дело.

Натан снова дарит ему эту робкую улыбку. – Да, я… я свободен завтра вечером. По понедельникам, средам и пятницам у меня утренние смены, а по вторникам, четвергам и воскресеньям – вечерние. Суббота выходной.

- У меня нет… определённого графика. Нам нужно быть на работе в девять, если только нас не вызовут срочно, и уходим домой мы, как получится.

Натан кивает. – Тогда вам придётся мне позвонить. Или написать СМС. Мне без разницы.

- Хорошо, что будет удобнее в тот момент.

Натан опять кивает, наконец убрав в карман телефон. – Увидим… Увидимся завтра. Я живу в той стороне, всего в двадцати минутах езды отсюда. В семнадцати, если быть совсем точным – и это если без пробок, - добавляет он.

Спенсер смеётся на выдохе. – Я живу в двадцати минутах езды отсюда, только в противоположной стороне, и если я иду сначала пешком до метро.

И на этом они прощаются. Спенсер дважды бросает взгляд через плечо, но если Натан тоже смотрит ему вслед, то Спенсер оба раза пропускает его взгляд.

***

Следующее утро Спенсера проходит как обычно: он завтракает и спешит на метро. Он старается принимать душ вечером, чтобы поспать подольше утром, и обычно пьёт свой утренний кофе уже в главном управлении. Вообще, ему приходило в голову купить кофе у Натана, только он понятия не имеет, в каком именно Старбаксе тот работает, тем более, тогда бы он точно опоздал.

На работе он обнаруживает, что Дерек, Джей-Джей, Эмили и Пенелопа уже ждут его в общем зале.

Дерек тепло ему улыбается и протягивает кружку с кофе. – Привет, - произносит он.

Спенсер вскидывает брови в знак приветствия и в один глоток осушает половину кружки. – Спасибо.

- Итак, эм… - начинает Джей-Джей, но тут же замолкает.

- Как у него дела? – спрашивает за неё Эмили.

Спенсер вздыхает. Он пытается не вздыхать слишком часто, но иногда просто не может удержаться. – Мне кажется, вполне неплохо, - отвечает он. – Он сказал, что не позволил бы себя выписать, если бы считал, что ещё не готов, и я ему верю.

Эмили скрещивает на груди руки. – Полностью выздоровел?

Спенсер кивает, допивая кофе.

И в тот же момент мимо проходит Аарон, взмахнув у них перед глазами папкой.

Пенелопа вздыхает, делая глоток своего латте со взбитыми сливками. – Пора за работу, - мрачно произносит она.

- Ты знаешь, куда мы отправляемся, Джей-Джей? – интересуется Дерек.

Блондинка кивает, пока они все собираются в зале для совещаний. – Во Флориду.

Эмили издаёт стон недовольства. – Ненавижу Флориду.

***

Спенсер откидывается на спинку стула с тихим «ууф», его наконец-то законченная бумажная работа разложена по столу. Он один. Ему хочется позвонить Натану, но уже поздно… что, если тот уже спит? Рид не хочет его разбудить. Сегодня четверг, а Спенсер помнит, что у Натана завтра утренняя смена.

Он бормочет себе под нос что-то бессвязное и достаёт телефон, открывает страницу для ввода нового сообщения:

Сейчас 22.00, и я только что закончил работу на сегодня. Я бы пригласил тебя в гости, но, скорее всего, я сразу упаду в кровать. Тяжелый день.

Натан отвечает почти сразу: Ты не представляешь, как я рад это слышать, т.к. мне надо на работу к 4 утра. Может, завтра?

Спенсер левой рукой чиркает что-то на бумажке, в то время как правая набирает ответы: Давай. Какие-нибудь конкретные идеи на вечер?

В кино пока нет ничего интересного, а ты, наверное, будешь занят бумажной работой.

Я могу её отложить. Можешь принести какой-нибудь фильм с собой.

Отличная идея. Какой у тебя любимый фильм?

Не могу выбрать, их слишком много.

Любимый актёр?

Тоже слишком много.

Так, ладно, какой фильм ты ещё НЕ смотрел?

Властелин танца.

Если честно, не ожидал на это ответа.

У меня он есть, только он просто пылится дома.

На видеокассете?

У меня где-то 4 фильма, и только один из них DVD.

Всего 4? Ничего себе. Как ты так живёшь? У меня их около 400. И я точно не стану смотреть с тобой ВТ. Ты смотрел Эпидемию? С Дастином Хоффманом.

Смотрел.

Ладно, ты же любитель научной фантастики… как насчёт «В поисках Галактики»? С Аланом Рикманом и Тимом Алленом. Мой сосед обожает Тима. Спорим, ты не догадаешься, почему?

Потому что они однофамильцы?

Бинго.

Вообще, я его тоже смотрел, но могу пересмотреть, если ты не против того, что я весь фильм буду бормотать цитаты вместе с героями.

Возьму с собой скотч.

Хорошо, что не изоленту.

Ты даже не представляешь, сколько раз я уже закатил глаза с тех пор, как ты мне написал. Позвони мне завтра, хорошо?

Хорошо.

Спенсеру всё равно, что он улыбается, как дурак, откладывая телефон. Он просто рад, что…

- Ты ещё здесь?

Спенсер вскрикивает от неожиданности и поворачивается на стуле со вскинутыми вверх руками. – Хотч? Я думал, ты ушёл ещё полчаса назад.

- Забыл свой телефон, - поясняет начальник своим привычном сердитым тоном. – Ты остался дописать отчёт? Ты же знаешь, мне не нравится, когда вы надолго тут засиживаетесь.

Спенсер кивает, поворачиваясь обратно. – Всё нормально, я уже закончил.

- Тогда иди домой и отдохни хоть немного.

- Да, я… - он запинается, вдруг осознав что-то. – Слушай, Хотч?

Мужчина оборачивается.

- Как думаешь, это странно, когда один парень идёт к другому в гости, чтобы посмотреть фильм?

Аарон пару раз моргает, глядя на него. – Зависит от того, что за фильм, - наконец произносит он.

- В поисках Галактики.

На лице Хотча появляется одна из его редких полуулыбок. – Тогда не вижу ничего странного.

Спенсер улыбается. – Отлично.

- Спокойной ночи, Рид.

- Да, спокойной ночи.


***

Рабочий день пятницы проходит как раз так, как и хотел Спенсер. Они все возвращаются в Куантико около семи вечера, и Спенсер сразу же отходит в сторонку, чтобы позвонить Натану.

- Ой, ты уже вернулся? - в качестве приветствия произносит подросток.

- Да, сегодня было легкое дело. То есть, - он хмурится, – не лёгкое. Видеть новые трупы никогда не просто. Но, я хотел сказать… в общем, ты меня понял.

- Понял. Если хочешь, я могу заехать за тобой, когда буду проезжать мимо. Это будет проще, чем добираться до тебя одному, следуя указателям. Я не очень хорошо ориентируюсь в этом районе.

- Хорошо, если тебя не затруднит. Я собирался по пути купить какой-нибудь еды.

- Мы можем заехать в супермаркет.

- Да, я… если ты хочешь, можем туда заехать.

- Конечно, хочу. Увидимся в семь!

- Да, хорошо. Пока.

Он уже собирается сесть, чтобы немного позаниматься бумажной работой, однако Джей-Джей раздражённо на него шикает. Он улавливает намёк и следует за ней, выходя из общего зала. – Это был Натан? – спрашивает она.

Спенсер кивает. – Мы собираемся вместе посмотреть «В поисках Галактики».

Она одаривает его этим снисходительным озадаченным взглядом, который у неё так хорошо получается. – Он придёт к тебе домой, чтобы посмотреть фильм?

Спенсер хмурится. – Хотч сказал, что в этом нет ничего странного.

- Как сказать. О чём фильм?

- О вышедших в тираж актёрах телевидения, которые отправляются в космос, чтобы проживать жизни своих персонажей и сражаться с инопланетянами.

Она улыбается. – Хотч прав. Это совсем не странно. Напомни, сколько Натану сейчас лет?

- Девятнадцать.

- Ясно, то есть у вас разница в семь лет… Я слышала, как ты попросил Гарсию помочь тебе найти кое-какую информацию касательно Натана?

Спенсер кивает и начинает загибать пальцы, подсчитывая количество людей. – О его соседе по комнате, о четырёх друзьях его соседа, о маме его соседа, а также о тёте соседа, она была его медсестрой в больнице.

Джей-Джей вскидывает бровь. – Семь человек?

Спенсер поджимает губы и кивает. – Я всё ещё чувствую стремление его… защищать, понимаешь? Я сжимал его запястья, пытаясь остановить кровотечение. Я не знаю, почему я не могу просто забыть об этом, Джей-Джей, я… - он взмахивает руками. – Не хочу снова оставить его одного.

Девушка дарит ему лёгкую улыбку. – Я понимаю тебя, и мне кажется, ты поступаешь правильно. Он скоро уже будет здесь, да?

Спенсер хмурится. – Откуда ты узнала, что он придёт сюда?

- Потому что вы уже несколько дней пытаетесь встретиться. А теперь поспеши, тебе ещё нужно собрать вещи.

Когда Натан наконец появляется в общем зале, он и Спенсер быстро прощаются с остальными и спешат к выходу. Они сталкиваются плечами, проходя через дверь, и через смех неловко извиняются. Приятно наконец-то побыть с кем-то новым. Не поймите неправильно, Рид любит своих друзей из ОПА*, просто ему также нравится иногда выбираться куда-нибудь и забывать на время про работу.

- Что у нас будет на ужин? – уже в машине интересуется Натан.

- Я думал купить пиццу.

- И, дай угадаю, какой-нибудь салат, да?

Спенсер вскидывает бровь. – Да, а что?

Натан весело фыркает. Это … мило. Спенсер никогда не видел, чтобы он делал так раньше. Раньше в нём была лишь печаль. – Ты слишком худой.

Спенсер переводит взгляд на себя. – Неправда, я ем спагетти. И вообще, ты был бы таким же худым, если бы тебе приходилось постоянно бегать везде с пистолетом.

- Ну и ладно, но хотя бы возьми какой-нибудь салат с курицей.

Спенсер добродушно закатывает глаза. – Я не пытаюсь быть худым, я просто не хочу, наоборот, набрать лишние килограммы. Не так уж просто бегать за людьми, держа тяжёлый пистолет, если ты толстый.

- Ты никогда не потолстеешь, Спенс. Поверь мне.

Спенсер изумлённо на него смотрит.

- Что такое? – спрашивает Натан, когда они паркуются возле супермаркета.

- Ничего… я просто… ты второй человек, который назвал меня Спенсом.

- Правда? А как ещё тебя зовут друзья?

- Рид.

Натан морщит нос. – Твои лучшие друзья зовут тебя по фамилии? У всех моих друзей есть прозвища. Меня вот прозвали Ангелом.

Спенсер поджимает губы. Теперь, когда он об этом думает, это действительно кажется странным. Но, с другой стороны, когда вокруг тебя так много незнакомых людей, обращаться по фамилии проще, в таком случае никто не запутается, о ком идёт речь. – Наверное, мы все просто так привыкли.

Натан пожимает плечами. – Как скажешь. А кто ещё зовёт тебя Спенсом?

- Джей-Джей.

- Блондинка?

Спенсер кивает.

Когда они наконец оказываются у Спенсера дома, Натан выглядит весьма впечатлённым.

- Ух-ты, - произносит он, озираясь по сторонам. – Не знал, что где-то, помимо библиотеки, может быть так много книг.

Спенсер кивает, скидывая вещи на диван в гостиной. – Гостевая спальня тоже вся забита полками.
В квартире Рида две спальни, только одна из них вся завалена книгами, и там стоит его компьютер (достаточно старый – он никогда им не пользуется – чтобы Пенелопу от его вида хватил сердечный удар).

- Серьёзно? Вот это круто.

Спенсер кивает и ведёт их на кухню, чтобы поставить пиццу в духовку, после чего возвращается в гостиную и вставляет в проигрыватель DVD-диск, который принес Натан.

- Хочешь подождать, пока испечется пицца, прежде чем мы включим фильм? – спрашивает Спенсер.

Натан вздыхает, плюхаясь на диван. – Да. Можно задать тебе вопрос?

Спенсер в знак любопытства вскидывает брови, усаживаясь на другом конце дивана. – Конечно, спрашивай всё, что угодно.

Натан судорожно выдыхает. – Как ты думаешь, мне лучше?

Спенсер улыбается, не показывая зубов. – Я верю, что да, ведь ты сам сказал, что тебе лучше … однако я не знаю тебя теперешнего достаточно, чтобы составить точный… - он замолкает.

Натан улыбается. - Точный профиль? Если хочешь, можешь составить мой профиль. Я не против.

- Тогда расскажи мне о последних двух с половиной годах. Начни с того, что ты чувствовал, когда я тебя спас.

Натан опускает взгляд. – Я был зол на тебя… – произносит он.

Обычно из Спенсера не очень хороший слушатель, только если дело не касается его мамы. Он любит перебивать людей, вклиниваясь в разговор со всякими случайными фактами об упомянутых вещах. Но в этот раз, когда Натан продолжает свой рассказ, он слушает внимательно, поскольку знает, насколько это для него важно. И когда Натан заканчивает говорить о своих больничных друзьях, медсестрах, лекарствах и распорядке дня, Спенсер понимает, что Натан был прав. Парню лучше. Возможно, когда-нибудь случится лёгкий рецидив, но сейчас… он стабилен. Натан объяснил, почему его прозвали Ангелом (что-то насчёт того, что все решили, что в жизни Натана появился ангел, который и спас его от госпитализации), и это идеальное прозвище было придумано Джеффри и его друзьями, которые даже не знали всех подробностей его болезни.

Спенсер так и говорит Натану, и лицо подростка озаряет улыбка. Спенсер никогда ещё не был так счастлив, что внимательно слушал.

Натан открывает рот, чтобы что-то сказать, однако Спенсер опережает его отчаянным восклицанием «ПИЦЦА!» - рассказ Натана не был коротким. Он вскакивает с дивана и устремляется на кухню, чтобы попытаться спасти их ужин, но слишком поздно. Взглянув на сгоревшее месиво, Рид позволяет себе печальный вздох, сетуя на то, что так и не купил салат.

- Надо было поставить таймер, - бормочет Рид.

За его спиной смеётся Натан, выключая газ и закрывая духовку. – Можно попробовать приготовить что-нибудь другое.

Спенсер кивает. – Может, блинчики? У меня в холодильнике есть консервированные персики, и…

Он резко замолкает, когда у него начинает звонить телефон, и плотно, почти сердито поджимает губы. Он достаёт мобильник, и конечно же, это Джей-Джей. Она звонит, только когда дело касается работы. Иногда она шлёт ему СМСки, и потом Спенсер ей перезванивает.

Несколько секунд он просто смотрит на экран телефона, а затем, закусив нижнюю губу, подносит телефон к уху. – Серьёзно? – говорит он вместо приветствия.

Джей-Джей вздыхает. – Спенс, прости, но…

- Знаю, знаю. Куда?

- Обратно в Орегон.

- Что? Мы ошиблись? Он же во всём признался!

- Мы не ошиблись, Спенс. Мы упустили ещё одного.

Спенсер вздыхает. Он бы поджал губы, но она всё равно этого не увидит. – У него был напарник? Мы никогда не упускаем напарника.

- Знаю, но мы всё же как-то его проглядели. Собери вещи на пару дней – просто на всякий случай. Мы все встречаемся в ОПА, заберём тебя по дороге. У тебя около двадцати минут на сборы.

- Ага, ладно, - сбросив звонок, он убирает мобильник в карман, а затем смотрит на Натана.

- Новое дело? – тихо спрашивает подросток.

- Вообще-то, всё то же, - отвечает Спенсер, убирая пряди волос за уши. Волосы постоянно падают ему на лицо, но он ещё ни разу не задумывался о том, чтобы их подстричь. – Такое редко случается. Я про повторный вызов в течение нескольких часов после возвращения. Обычно нас не вызывают даже в выходные, если только дело не оказывается действительно запутанным. Это как раз один из таких случаев.

Натан кивает. – Не знаешь, когда вернёшься?

- C таким делом - без понятия.

Натан снова понимающе кивает. – Тебя подвезти?

- Не надо, за мной заедут по пути в аэропорт.

- Тогда… может, тебе помочь собрать вещи?

- Да, если хочешь. И лучше поспешить. У нас примерно двадцать минут.

Они успевают упаковать маленький чемодан и собрать всё, что Спенсер обычно таскает в своей наплечной сумке, всего за семь минут.

- Знаешь, что тебе просто необходимо? – говорит Натан, стоя в дверях, собираясь уйти прежде, чем сюда заявится команда Рида.

Спенсер вопросительно вскидывает обе брови. – Собака?

- Нет, не люблю собак. Тебе нужна резинка для волос.

Спенсер фыркает. – Нет, мне просто нужно подстричься.

- Тебе и так хорошо, я просто заметил, что ты постоянно откидываешь волосы с лица. Увидимся позже, да? Я не буду предлагать определённое время или вечер.

Спенсер вновь поджимает губы. – Правда, извини, Натан.

Юноша лишь улыбается и закатывает глаза. – Да всё нормально, Спенс. Позвони мне, как освободишься. – А затем…

Натан уже удаляется по коридору, когда до Спенсера доходит, что только что произошло. Натан поцеловал его на прощание. В щёчку, задев краешек губ.

Он встряхивает головой и высовывается в коридор. – Натан, подож… - Однако затылок подростка уже исчез за ступеньками лестницы, ведущей вниз. Спенсер некоторое время смотрит ему вслед, а затем прислоняется к дверному косяку. – Как и в первую нашу встречу, - вспоминает он. Вечно убегает.

Спенсер понятия не имеет, как ему быть с … с… тем, что произошло. Что сказать или что думать. Стоит ли рассказать друзьям или держать это при себе? Стоит ли позвонить Натану, когда он вернётся, или удалить его номер телефона? Спенсер не знает на это ответов. Он к подобному не привык. Их встреча должна была стать научно-фантастическим приключением в компании пиццы, а превратилась в разговор по душам и поцелуй в щёчку. Ему надо с кем-то этим поделиться. Но… с кем? Кто сможет его выслушать и дать совет? Спенсер знает лишь одного такого человека, и это Джейсон Гидеон. Только вот Джейсон давно исчез из их жизни. Спенсер не сможет с ним поговорить. Ему придётся выбрать кого-то другого…

***

- Эй, красавчик.

Сидя на своём привычном месте в самолёте, возвращающимся из Орегона, Спенсер поднимает взгляд от книги и видит, что рядом с ним присел Дерек, на его шее болтаются огромные наушники.

- Эй, - вяло отзывается Спенсер.

- Вот только не надо мне тут «эйкать» в ответ, парень. С тобой что-то не так, я же вижу.

Спенсер хмурится. – Ты о чём?

- Ты всё расследование был на редкость тихим. Я понимаю, что нам всем не удалось особо поспать, но ты всё равно не похож на Рида, которого я знаю. Твой рот постоянно двигается со скоростью двух километров в минуту независимо от того, сколько часов ты спал накануне. Между тобой и Натаном что-то случилось?

Спенсер снова хмурится – на этот раз, чтобы скрыть панику. Он ещё никому не рассказывал о поцелуе. – Что ты имеешь в виду?

- Вы обсуждали с ним его лечение в больнице?

Спенсер пожимает плечами, внутренне выдыхая. – Да, но я не понимаю, как это относится к твоему вопросу.

- Он через многое прошёл, Рид. Это нормально, что ты ему сочувствуешь. И ты спас его от суицида. Волноваться за него - тоже нормально.

Спенсер пристально на него смотрит. – И то, и другое, - витиевато произносит он тихим голосом.

Дерек тепло ему улыбается. – И это нормально. А теперь отдохни хоть немного, хорошо?

Морган встаёт, чтобы вернуться на своё место рядом с остальной командой – на другом конце самолёта, однако Спенсер больше не может держать свои переживания в себе. Они гложут его изнутри. Если он не может рассказать Джейсону, то он выберет Дерека. Всё-таки именно ему Спенсер рассказал когда-то про Лилу.

- Эй, Морган?

Дерек садится обратно. – О, я узнаю этот тон. Давай рассказывай, что стряслось, парень.

Спенсер делает глубокий вдох. – Ты знал, что… мм, наверное, нет.

- Знал что?

- До того, как вы за мной заехали, он был у меня дома, и перед тем, как уйти, он … меня поцеловал.

Дерек несколько раз моргает. – Ты про Натана?

Спенсер отводит взгляд и кивает. – Сюда, - он тычет пальцем в место на своей щеке. – Я… не знаю, что делать.

Дерек молчит довольно долго, пока наконец не произносит: - Ты сейчас у меня совета просишь? Я как бы не по парням. На твоём месте я бы вообще сбежал.

Спенсер поджимает губы и хмуро на него смотрит. – Если собрался надо мной издеваться, то лучше уходи.

- Эй, полегче, я не издевался. Я пытаюсь осмыслить саму идею. Если он тебе действительно нравится, Рид, то ответь ему взаимностью. Но не делай этого, если собираешься потом пойти на попятный. Этот мальчик слишком ранимый.

Внезапно к ним подсаживается Эмили. – Я знаю, мне не следует вмешиваться, - произносит она, - но, Морган, у Рида такое лицо, будто он собирается тебя выпотрошить, если ты сейчас же не замолчишь.

Дерек улыбается и, дотянувшись рукой, взъерошивает волосы Спенсера. – Поговори с Прентисс, красавчик. По-моему, из неё получится лучший советчик в том, который тебя тревожит, - он надевает наушники и уходит.

Спенсер сжимает губы в тонкую линию и смотрит на Эмили, которая дарит ему теплую улыбку.

- Дай угадаю, - говорит она, - Натан.

Спенсер кивает. – Неожиданно, правда?

- Вообще-то, ты говорил довольно громко, и нам было слышно всё, что ты сказал.

Спенсер ей не верит, пока, бросив взгляд на другой конец самолёта, не замечает, что Джей-Джей, Пенелопа, Дэвид, и Аарон – о да, даже босс – смотрят на него и кивают. У Пенелопы на лице расплывается широкая улыбка, улыбка Джей-Джей не такая широкая, но не менее искренняя, а Аарон выглядит сердитым, как и всегда (Спенсер рад, что давно вычислил, каким сердитым должен выглядеть босс, чтобы действительно быть в плохом расположении духа).

- О, - произносит он тихо, опуская глаза в книгу. За три часа полёта он не прочитал больше семи страниц. – Может, это не я громко говорил, а кое-кто просто подслушивал?

Она выдыхает смешок. – Ладно, подловил, и это тоже. – Спенсер снова поднимает на неё взгляд, и она продолжает: - Морган прав, Рид. Ты был очень немногословен. Мы начали за тебя переживать. Он также прав насчёт того, что тебе стоит ответить Натану взаимностью, если ты действительно этого хочешь, или не отвечать на его чувства, если ты собираешься его потом оттолкнуть. Я была там с тобой, когда ты держал его запястья, и тебе нужно либо поцеловать его, либо сказать, что между вами ничего не получится.

Спенсер поджимает губы и глядит в потолок. – Я не знаю, что из этого мне следует сделать – в этом и проблема.

- Мне кажется, ты должен его поцеловать.

Спенсер переводит на неё взгляд и хмурит брови. – Почему?

- Тебя выдают глаза, ты так на него смотришь, - через весь салон самолёта доносится до него голос Джей-Джей. – Почему, по-твоему, я тогда заговорила с тобой о Натане?

Спенсер вскидывает брови. – Да ладно?

- Рид, сладкий, это так очевидно. Мы знали, что он в тебя влюблён, ещё два с половиной года назад, а вы снова начали видеться всего несколько дней назад. Я знала, а я ведь даже на профайлер!

- Нет, но ты женщина, - говорит Аарона, скользя взглядом по странице своей книги.

- Вот именно! – восклицает она, вскинув вверх руки и чуть не пролив на Джей-Джей свой напиток.

Джей-Джей добродушно закатывает глаза. – Я согласна с Эмили, Спенс. Она хоть и одинока, но неплохо разбирается в отношениях и знает, как лучше поступить.

- Эй! – возмущается Эмили. – Я, вообще-то, не раз состояла в отношениях!

Дерек смеётся, стаскивая с головы наушники. – А вот про это я бы послушал.

Тема резко перескакивает на прошлые отношения всех присутствующих на самолёте, и Спенсер уверен, что вряд ли получит ещё какой-либо совет относительно ситуации с Натаном. Впрочем, Рид не уверен, что он ему нужен. Сказано было немного, но этих слов ему было более, чем достаточно. Он просто потратит остаток вечера на их осмысление. Он всё равно провёл лишь половину времени, думая о работе, а оставшуюся половину – думая о Натане. Так что вряд ли размышления займут у него больше вечера.

***

Когда Спенсера высаживают у его дома, он с изумлением обнаруживает машину Джеффри, припаркованную у входной двери. У Натана нет ключа, так что, сколько бы он здесь ни пробыл, он просто… его ждал. Рид отсутствовал всего один вечер пятницы, и одну ночь, так что…

Он делает глубокий вдох прежде, чем позволить себе запаниковать, но и это даётся с трудом. Что Натан здесь делает? Спенсер ещё не успел ничего решить! Он заснул в самолёте и так и не закончил свои размышления! Он сейчас сядет обратно в машину и… Нет. Он сделает ещё один глубокий вдох и пойдёт в противоположную от машины сторону. Он должен это сделать.

Как он и предполагал, Натан обнаруживается у входной двери в его квартиру, он сидит, прислонившись к стене напротив двери и поджав губы. Несколько секунд Спенсер просто стоит на верхней ступеньке лестницы и пытается распознать щекочущее живот чувство. Бабочки? Это значит, что он нервничает. Ну, конечно же, он нервничает.

Наконец, Рид сглатывает и подходит к Натану, вставляя ключ в замочную скважину.

- Заходи, - произносит он тихо, открывая дверь.

Натан следует за ним, ногой захлопывая за собой дверь, и начинает неловко перетаптываться на месте, пока, в конце концов, не прислоняется к окну, которое у Спенсера постоянно занавешено шторами.

- В общем, мм… привет, - говорит Спенсер, присев на подлокотник дивана.

- Я пришёл, чтобы извиниться, - сразу же выпаливает Натан.

Спенсер пытается ответить, но понимает, что не может издать ни звука, поэтому он прочищает горло и предпринимает ещё одну попытку: - Не надо, всё… нормально, - хрипит он. – Нормально.

Натан вздыхает. – Ничего не нормально. – Он поворачивается и касается лбом занавески. - Мне не следовало… я даже не знаю, почему это сделал. Это просто случилось.

Спенсер поджимает губы и медленно подходит к нему, по пути скидывая на пол сумку, прислоняется к стене рядом. – Всё нормально, Натан. Уверяю тебя.

Натан смотрит на него с озадаченным выражением лица. – Ты… ты что, улыбаешься?

И до Спенсера вдруг доходит, что Натан прав, он улыбается, однако он поспешно прячет улыбку и отводит взгляд. Он не сказал ничего вслух, но его улыбка была красноречивее любых слов. – Вообще-то, я сейчас без понятия, что делаю.

Натан откидывается назад, перенося вес на пятки, и всматривается в лицо Спенсера, который в миллионный раз сглатывает и, как обычно, заправляет волосы за уши. Натан робко улыбается и делает шаг в сторону, оказываясь в считанных сантиметрах от Рида.

Спенсер облизывает губы, убирая оставшиеся пряди за другое ухо.

- Правда прости, - шепчет Натан. – Наверное, мне не стоило, но… - он улыбается, - но я рад, что это сделал.

Он наклоняется и мягко целует Спенсера в губы. Лила была единственной, кого Спенсер когда-либо целовал. Да что же такое с ним и теми, кого он встречает во время расследований? Он не хотел класть руки на бёдра Лилы, ведь она была в одном купальнике, но сейчас ладони Натана уже ложатся на его бёдра, притягивая их ближе к друг другу. И Спенсер поднимает руки, как делал и раньше, и легонько, почти невесомо, касается чужого лица, наслаждаясь ощущением мягкой кожи под своими пальцами. Если честно, не так он планировал провести вечер, но эти бабочки… Каким-то образом они появились снова.

Натан аккуратно толкает его к стене и прижимается ещё теснее. Такого Спенсер раньше не делал… Ну, теоретически, он ничего из этого не делал, поскольку Натан и Лила разного пола, хотя принцип-то один и тот же. Но Спенсер никогда не умел ничего упрощать, скорее, наоборот.

- Спенсер, - шепчет Натан, разрывая поцелуй, но всё ещё продолжая прижиматься. – Я никогда не… ни с кем не был.

Спенсер сглатывает. – Я как-то целовался …

Натан на выдохе смеётся и опускает взгляд в пол. – Я про… близость.

Каким-то чудом Спенсер понимает его намёк. Обычно он плохо разбирается в терминах межличностных отношений.

- О. Да… я тоже, я… в общем…

Натан целует его снова, коротко и нежно. – Тебя снова не туда уносит, солнце.

Спенсер замирает. Никто никогда не называл его так. Его единственными прозвищами были «Спенс», «парень» и «красавчик».

- Я просто… не хочу, чтобы ты чувствовал себя неловко или некомфортно, - продолжает Натан. – Я знаю, из-за чего мне может быть некомфортно, потому что понимаю, когда у меня возникает это чувство, но я просто хочу убедиться, что не захожу… слишком далеко.

Спенсер поджимает губы. – Я… я не знаю, как далеко могу зайти… Я никогда не делал ничего из этого.

- Тогда смело говори мне прекратить, если для тебя будет слишком.

Спенсер кивает.

- Пообещай, что скажешь.

- Обещаю.

Натан снова его целует, крепче обхватывая за талию. Спенсер запоздало осознает, что его руки опустились тому на плечи, поэтому он снова их поднимает, одной рукой зарываясь в волосы Натана. Натан начинает вести их назад (вперёд для Спенсера), очень медленно, чтобы не споткнуться, пока они не добираются до дивана. Натан меняет их местами, толкая Спенсера на диван, и забирается сверху, устраиваясь так, что его руки теперь находятся по обе стороны от головы Рида, одна нога оказывается между чужих, чуть разведенных ног, а вторая упирается в краешек дивана. Спенсер нерешительно, словно исследуя неизведанную территорию, проводит ладонями по его бокам, и Натан приоткрывает его губы, чтобы скользнуть языком внутрь. Спенсер не помнит, чтобы был настолько же возбужден во время поцелуя с Лилой. Он жаждет чужих прикосновений. Можно уже себе в этом признаться. Быть возбужденным в подобной ситуации вполне нормально. А Спенсер нормальный, просто … умнее. Ну, ладно, не совсем нормальный, но он всё же обычные человеческие чувства ему тоже не чужды.

Его желание исполняется, когда Натан меняет позу и, расставив колени, садится ему на бёдра, побуждая Спенсера приподняться. Снова поцеловав его в губы, Натан переходит поцелуями на щёку, медленно спускаясь к шее.

- На тебе слишком много одежды, - выдыхает он, прикусывая мочку уха Рида.

Спенсер осознает, насколько тяжело и часто дышит, но этот факт его уже не волнует. Натан так приятно о него трётся, касаясь в самых нужных местах… - Я часто мёрзну.

- Тебе сейчас холодно?

Спенсер отрицательно качает головой.

- Отлично, - обе руки Натана скользят вниз по его груди, пока не достигают края одежды. – Твой галстук. Сними его.

Спенсер слушается, развязывая галстук и скидывая его на ковёр.

Натан улыбается и проводит ладонями вверх по обнажившейся коже живота Спенсера, в процессе задирая вверх рубашку и свитер. Избавиться от них оказывается легко, и они отправляются вслед за галстуком. Натан занимается своей собственностью рубашкой, и Рид неосознанно помогает ему стянуть её через голову. После чего Натан снова укладывает их на диван, набрасываясь на Рида с поцелуем и нежно скользя руками по его груди. Поцелуй глубокий, наполненный страстью, разделенной на двоих.

Руки Натана заканчивают своё скольжение по груди Спенсера и оказываются у ремня его брюк, несколько пальцев пробираются внутрь.

- Натан, - выдыхает Спенсер, его руки ложатся на талию подростка, чтобы вцепиться пальцами ему в поясницу. – Натан, я…

Натан моментально убирает пальцы. – Слишком далеко? – спрашивает он.

- Нет, - произносит Спенсер, пытаясь выровнять дыхание. – Нет. Продолжай. Я… я хочу тебя. Мне кажется, я…

Натан затыкает его поцелуем, его руки возвращаются, расстёгивая пуговицу и молнию на брюках.

- Приподнимись, - просит подросток на выдохе.

Спенсер выполняет его просьбу, наслаждаясь поцелуем, который снова дарит ему Натан перед тем, как отстраниться, чтобы стянуть с него штаны. Он чувствует себя полностью обнаженным и беззащитным, оставшись в одних боксерах, однако Натан скоро исправляет эту несправедливость, сняв с себя джинсы и прикрыв его наготу собой. Спенсер тихо ахает, почувствовав приятное давление через тонкий слой белья, и не видит, но ощущает, как Натан улыбается ему в губы.

- Не хочешь переместиться в кровать? – спрашивает тот.

Спенсер кивает и позволяет Натану помочь ему подняться и отвести в спальню. Вместе они скидывают с кровати валяющуюся там одежду и книги, а затем забираются на неё, только теперь Натан оказывается на спине, и Рид, боясь всё испортить, судорожно сглатывает перед тем, как лечь сверху. Скомканные одеяла, валяющиеся где-то в ногах, позабыты. Спенсеру и так слишком жарко.

Руки Спенсера блуждают по груди Натана, по его животу, бокам и рукам, не желая останавливаться. До этого, на диване, они в основном вели себя тихо, не считая тяжелого дыхания и редких шумных вздохов, но в спальне есть что-то такое, заставляющее почувствовать себя «в безопасности» и не стесняться громкости издаваемых звуков. Спенсеру нравятся звуки задушенных стонов, которые издаёт под ним Натан, когда он касается его, их тела такие… живые.

Он спускается дорожкой из поцелуев с подбородка Натана к его шее, нежно посасывая кожу. Он знает, как быть с кем-то (он прочёл достаточно книг, чтобы быть в полной мере осведомлённым; он читал книги обо всех сексуальных ориентациях, включая те, которые к нему не относятся или не могут относиться), но всё равно… нервничает. Что, если он облажается? Что, если сделает Натану больно? Он будет чувствовать себя ужасно виноватым, даже если боль будет длиться всего долю секунды, и Натан тут же о ней позабудет.

- Угадай, чего у тебя, скорее всего, нет, – вдруг произносит Натан.

Спенсер отстраняется от его шеи и изгибает бровь. - Чего?

- Презервативов и смазки. У меня есть первое, но у тебя случайно не завалялось где-нибудь вазелина?

- Вообще-то, вазелин лучше не использовать вместе с презервативами, поскольку он разъедает латекс. Кроме того, при изготовлении некоторых продуктов из вазелина используют петролатум, а было доказано, что он может стать причиной возникновения рака и…

Натан притягивает Рида для ещё одного глубокого поцелуя, а затем сам же отстраняется. – Мне, конечно, интересно на досуге послушать случайные факты про вазелин, но… - намекает он.

Спенсер мягко поджимает губы. – Я собираюсь впервые заняться сексом и рассказываю про петролатум.

Натан улыбается. – По-моему, это мило.

Вставая с постели, Спенсер добродушно закатывает глаза. – Спасибо. У меня есть крем, который можно использовать, только нужно его найти.

Натан кивает, тоже поднимаясь. – Презерватив у меня в кошельке.

- О, тебе лучше не хранить там презервативы. Близкий контакт с человеческим телом может в конечном итоге сделать латекс менее эластичным, отчего понизится его эффективность.

Натан усмехается и качает головой. – Крем, солнце.

Ещё одно мягкое поджимание губ. – Точно. Крем. Иду. – Ну вот, попытка держать язык за зубами успешно провалена.

Спустя несколько минут он возвращается из ванной, бормоча себе под нос состав тюбика, чтобы ещё раз проверить его безопасность.

- Нашёл? – спрашивает Натан, уже вернувшийся в кровать.

Спенсер кивает и, продолжая изучать этикетку, залезает на кровать. – Есть множество ингредиентов, на которые большинство людей обычно не обращают внимания, что затем в некоторых случаях приводит к небольшим проблемам, но я не хочу рисковать и лучше огражу нас от этого.

- Как мило с твоей стороны.

Спенсер бегло смотрит на Натана, после чего возвращается к тюбику, но вскоре, мысленно сделав сальто, медленно переводит изумленный взгляд обратно на подростка. Натан уже избавился от боксёров, его член полностью возбуждён и касается живота, и на Рида никогда в жизни не смотрели c таким горячим желанием и томлением во взгляде.

Натан тянется к нему, чтобы сократить разделяющее их расстояние, и целует одновременно нежно, страстно и глубоко. Спенсер даже не регистрирует в уме то, что роняет на кровать тюбик. Натан обнимает его за шею и тянет на себя, пока уже Спенсер не устраивается у него на бёдрах, и издает ещё один задушенный стон, ощущая приятное трение кожи о кожу.

- Я хочу тебя, Спенс, - шепчет он между поцелуями. – Хочу тебя внутри.

Спенсер выдыхает свой собственный стон при мысли об этом, его руки скользят по гладкой коже Натана, очерчивая линии грудной клетки.

- Сними, - хрипло произносит Натан, одной рукой оттянув резинку боксёров Спенсера. – Мне нужно тебя увидеть. Почувствовать.

Они меняют позу, чтобы стащить с него нижнее белье, однако Натан тут же притягивает его обратно. И смеётся на выдохе. – Ты такой лёгкий, - он набрасывается на Спенсера с поцелуем прежде, чем тот успевает ответить, и внезапно его члена касается рука, заставляя Спенсера шумно ахнуть в открытый рот Натана. Он громко стонет, когда рука на его члене сжимается и начинает двигаться вверх-вниз, не желая, чтобы это ощущение заканчивалось. Однако, в конце концов, Натан убирает руку, и Спенсер сдерживает любые звуки протеста. Подросток берёт тюбик и смотрит на Рида темными от желания глазами.

- Тебе нужно меня подготовить, - говорит он.

Спенсер кивает, принимая тюбик. Он об этом знает. Он совершенно точно не хочет причинить Натану боль, а таким образом можно практически её избежать.

Они снова меняют позу так, чтобы Натан смог встать на колени, опершись руками на постель, как перед этим на диване, только в этот раз Спенсеру во всей красе предстаёт вид на его зад. Он выдавливает крем на пальцы и думает о том, как кстати он подстриг пару дней назад ногти… Он проводит незапачканной в смазке рукой по коже Натана и улыбается тому, как подросток стонет в ответ даже на столь лёгкое прикосновение. Он скользит рукой вниз, хватаясь за бедро, а затем подносит ко входу смазанные пальцы, легонько поглаживая его круговыми движениями прежде, чем протолкнуть один внутрь, внимательно вслушиваясь в звуки, которые издаёт Натан, чтобы убедиться, что тот не испытывает дискомфорта.

Через некоторое время Натан отстраняется, без слов сообщая о том, что чувствует себя достаточно подготовленным. Он переворачивается на спину и пристально смотрит на Спенсера своими темными глазами, и Спенсер, не удержавшись, наклоняется и прижимается к его губам. Натан цепляется пальцами за его волосы, и Спенсер надрачивает себе несколько раз, чтобы убедиться, что он возбужден настолько, насколько это вообще возможно.

- Г… где презерватив? – спрашивает он, подтягиваясь на руках поближе к Натану и тяжело дыша.

Натан водит руками по смятой простыне, пока не находит то, что искал, а затем протягивает его Спенсеру вместе с тюбиком крема.

Спенсер, может, и неопытен в отношениях, но это не помешало ему в семнадцать лет купить пачку презервативов, чтобы экспериментальным путем узнать, как ими пользоваться. С тех пор прошло немало времени, однако не так уж трудно запомнить, как раскатать уже смазанный латекс по своему члену. Он добавляет ещё смазки, поскольку знает, что секс с мужчинами отличается от секса с женщинами, ведь женщины вырабатывают естественный «лубрикант». Это, в самом деле, довольно занимательно; выделяемая ими жидкость содержит воду, пиридин, сквален, гидантоиновую кислоту, молочную кислоту, кетоновые тела, альдегиды, и сложные эфиры и гликоли. Её чуть кислотная консистентность может увеличиваться при определённых болезнях, передающихся половым путем… а дальше Спенсер поджимает губы, хоть и не говорил этого вслух. Независимо от того, чем он занят, его мозг продолжает болтать. Он знает это. Просто не предполагал, что такое будет происходить даже в тот момент, когда он вот-вот потеряет девственность.

Когда он вновь смотрит на Натана, его вдруг охватывает чувство из прошлого. Натан был таким юным, и он чувствовал себя таким испорченным. Он хранил порножурналы с приклеенными к ним фотографиями обезображенной кожи. А теперь… Теперь ему лучше, и он счастлив. Ведь Спенсер знает, каково это – бояться самого себя, но он также знает, каково победить этот страх.

- Готов? – тихо спрашивает он. Не так тихо, как ему бы хотелось, но мысль задела его слишком сильно.

Натан улыбается и кивает, раздвигая ноги шире, почти обнимая ими Спенсера за талию. Рид делает глубокий вдох и подносит головку ко входу. Он ждёт, пока Натан расслабится, а затем наконец-то толкается внутрь.

Он движется медленно, осторожно, всматриваясь в лицо Натана, стараясь уловить на нём любой отголосок боли или дискомфорта. Ему приходится лишь один раз поменять угол проникновения прежде, чем он оказывается полностью внутри, и Натан обнимает его и притягивает для поцелуя.

- Ладно, - выдыхает он. – Ладно, давай. Продолжай двигаться.

Спенсер кивает и медленно выходит, оставляя внутри лишь головку. Ощущения при этом… боже, они лучше всего на свете. Ему почти двадцать семь, и Спенсер никогда раньше этого не делал – но, как ни странно, он ни о чём не жалеет. Он знает, что с Лилой ему было бы хорошо, но он больше никогда её не видел (хотя они разговаривали по телефону пару раз; сейчас у неё есть парень, который живёт гораздо ближе), так что ничего бы у них всё равно не вышло. Натан вернулся и намеренно искал с ним встречи, и хоть Спенсер не догадывался, как всё в итоге обернётся, но это произошло, и сейчас он… Он счастлив. У него кто-то есть. Впервые в жизни у него правда кто-то есть. И не тот, о ком он боится рассказать. Он уже знает, что его друзья не против, несмотря на то, что Натан бывший подозреваемый по их старому делу. Спенсеру на это точно наплевать. Он лишь хочет, чтобы Натан был с ним всегда. Даже в мыслях это звучит иррационально, но ведь гении тоже могут хотеть влюбиться. И он просто рад, что Натан выбрал его.

Внезапно Натан вскрикивает, и Спенсер замирает.

- Я сделал тебе больно? – в панике спрашивает он.

- Нет, нет, - отзывается Натан между тяжелыми выдохами и вдохами. - Это было приятно. Ты попал в…в…

- Простату, - заканчивает за него Спенсер, догадавшись, что он имеет в виду.

Натан кивает, и Спенсер снова начинает двигаться, стараясь изо всех сил повторить то, что ему удалось до этого. Натан закидывает ему на поясницу ноги, вскидывая бёдра навстречу толчкам.

- Спенс, я… - выдыхает Натан между стонами. – Я… я сейчас… - вскрикивает он и кончает, пачкая их животы.

Сочетание новых ощущений, вид такого красивого Натана под ним, и его бессвязные стоны вскоре доводят Спенсера до оргазма, и он обнаруживает, что имя Натана смешивается с его собственными криками.

Он падает на локти и утыкается лбом в плечо Натана, давая возможность их дыханию выровняться. Ноги Натана соскальзывают с чужого пояса, и Спенсер аккуратно из него выходит, снимает презерватив и бросает его в мусорную корзину возле кровати. Он скатывается с Натана и ложится на спину рядом, и подросток тут же ныряет в его объятия и тянется за поцелуем. Спенсер плавится от его ласк, одной рукой касаясь его щеки, а другой зарываясь в непослушные кудри. Натан скользит рукой под бок Рида, вторую руку перекидывая через его пояс, и крепко его обнимает. Наконец, они разрывают поцелуй и просто лежат в объятиях друг друга; Спенсер откидывает голову на подушку и глядит в потолок, а Натан утыкается носом ему в шею.

- Спенс? – через некоторое время тихо зовёт Натан.

- Ммм? – отвечает Рид.

- Могу я остаться на ночь?

Спенсер улыбается, аккуратно играясь завитками его волос. – Можешь остаться и на завтрак.

Натан радостно мычит и целует его в шею, но уже вскоре начинает ёрзать, как обычно делают люди перед тем, как заснуть. Спенсер дотягивается до одеяла и накрывает их обоих, не заботясь о том, что в гостиной всё ещё горит свет, но радуясь тому, что они так и не включили свет в спальне, и теперь могут заснуть в темноте.

И впервые в жизни вместо того, чтобы часами пытаться заснуть с жужжащими в голове миллионами слов, Спенсер легко проваливается в сон лишь с тремя: «тепло», «счастлив» и «Натан».

Финал~


* - округ Колумбия, где находится Вашингтон
* ОПА - сокр. от «отдел поведенческого анализа».

@темы: перевод, Dr. Spencer Reid - Matthew Gray Gubler, фик, gif, слеш

---

первый пост

[MaryIQ]

здравствуйте! мне сказали, что сюда можно выкладывать слэш

Между срывом и желанием
Оригинал: здесь.
Автор: thepsychonaut
Переводчик:  MaryIQ
Фэндом: Criminal Minds
Пэйринг: Спенсер Рид/Натан Харрис
Рейтинг: PG-13
Жанры: Романтика, Ангст, Hurt/comfort
Описание: Рид полностью поглощён беспокойством за Натана и делом, в которое тот вовлечен, пока однажды, посреди ночи, к нему на порог не заявляется Натан на грани эмоционального срыва.

ТЫК

Рид убрал со лба прядь волос, устало переворачивая страницы отчётов. Фотографии с мест преступления смешались воедино, превращаясь в расплывчатые пятна из крови, клочьев волос и изрезанной кожи, от вида которых скручивало желудок. После долгого, тщетного разглядывания слова «ПОМОГИТЕ», вырезанного на груди первой жертвы, Рид наконец отложил документ на стол и спрятал лицо в ладонях.

Как Рид ни пытался сосредоточиться на деле, на профиле, на фактах, он не мог заставить свой беспокойный разум не думать о Натане. Последние четыре дня при каждой мысли о мальчике у него начинало сосать под ложечкой от тревоги, и немалое количество отведенного для сна времени было потрачено на прокручивание в голове каждого раза, когда Натан просил о помощи, каждого раза, когда его глаза наполнялись слезами отчаянья, каждого раза, когда он говорил, что болен и сходит с ума.

Рид и раньше переживал о многих жертвах и многих преступниках – объективность никогда не была частью работы, что давалась ему легко. Но ещё никогда никто не затронул его настолько глубоко, и каждый раз, когда он думал о тихой, беспомощной ненависти Натана к самому себе, его прошивал резкий, неконтролируемый страх.

Натан действительно нуждался в помощи. Даже если мертвые проститутки или послания, вырезанные на их телах, не были делом его рук, никакая невиновность не могла скрыть того факта, что мальчик с головокружительной скоростью катился вниз по скользкой дорожке. Всё в его поведении указывало на это – его широко распахнутые глаза, всегда стыдливо смотрящие в пол; его ёрзанье и нервное движение пальцев; пугающая серьёзность, с которой он говорил о самоубийстве ради спасения людей, которым он мог причинить вред. Его порывы подталкивали его на скользкую дорожку, который он так отчаянно старался избежать.

И если ничего не предпринять, то следующим на столе для аутопсии окажется либо Натан, либо ещё одна женщина. Третьего варианта быть не могло.

Рид встал из-за стола, накрывая ладонями глаза и издавая стон абсолютного измождения. Он начинал думать, что узел в животе никогда не ослабится.

Когда он потянулся, чтобы выключить светильник на обеденном столе, во входную дверь несколько раз быстро постучали. Рид вздрогнул от удивления, и его взгляд тут же метнулся к пистолету, лежащему на кухонном прилавке. Неподалёку, над плитой, электронные часы показывали «00:51».

Сердце Рида забилось быстрее, и он устремился к пистолету, огибая стол, пока не услышал зовущий его тихий голос.

- Доктор Рид?

Спенсер замер. Он узнал этот голос ещё до того, как тот закончил говорить. – Натан? – произнёс он вслух, в то время как его накрыло новой волной паники. Прежде, чем он успел это осознать, он уже стоял возле входной двери, его пальцы завозились с задвижкой.

Спенсер распахнул дверь и обнаружил за ней Натана, стоящего съежившись на его крыльце с перекинутой через плечо сумкой. Начался ливень, и юноша промок практически насквозь. На нём была та же самая одежда, как и тогда, когда он впервые заговорил с Ридом в метро – ворсистый пиджак, темные брюки и свитер, слегка потёртые ботинки. Его волосы растрепались, а кожа была мертвенно бледной, но именно выражение полного отчаянья на его лице больше всего бросалось в глаза

Рид не смог скрыть свой шок. – Натан… что ты здесь делаешь? – запинаясь, спросил он, и Натан стыдливо опустил взгляд. – Что-то случилось? Ты в порядке?

- Я могу войти? – робко спросил Натан, едва взглянув на Рида. Его глаза были огромными. – Пожалуйста? – после момента тишины взмолился он.

Рид тряхнул головой, собирая свои разбежавшиеся мысли. – Да, конечно, - сказал он, отступая в сторону и держа дверь открытой, чтобы Натан мог зайти внутрь.

Он захлопнул входную дверь, щёлкнув задвижкой, а затем осторожно покосился на лежащий на прилавке пистолет, пока Натан опускал свою кожаную сумку на истёртый паркет. – Извините, что побеспокоил, - промямлил Натан и действительно выглядел при этом виноватым. – Я просто шёл, и… мне нужно было куда-то пойти, а я не мог придумать ничего другого.

- Твоя мама в курсе, что тебя нет дома? – спросил Спенсер, уже зная ответ.

Натан неловко переминался с ноги на ногу, закусив нижнюю губу. – Нет, не в курсе, - тихо отозвался он. – Я не смог ей рассказать, она бы не выпустила меня из дома одного после того, что случилось.

Рид несколько секунд молчал, разрываясь от противоречивых чувств. – Натан, прости, - произнёс он, - но тебе нельзя здесь быть, я должен сообщить твоей маме о…

- Пожалуйста, не надо, - в отчаянье попросил Натан, сделав шаг в сторону Рида и замахав руками. – Вы не можете… я не могу вернуться, они подумают, что я болен… и запрут меня на замок … - его глаза наполнились слезами, и он зажмурился, с его лица полностью сошла вся краска.

Рид молчаливо смотрел на Натана, лихорадочно соображая, что на это ответить, его сердце грохотало в груди. Именно этого он и боялся. – Натан, - снова начал он, пытаясь звучать как можно спокойнее. – Что произошло?

Натан отвёл взгляд, как и всегда, и поднял руку, вытирая слёзы рукавом пиджака. – Я не знал, что делать, - жалобно сказал он. – Я сидел в своей комнате и думал о том, что… что если эти… эти порывы продолжатся, и если я не могу причинить вред тем женщинам, то я должен сделать кое-что другое. И я… - он замолк и замотал головой, его рот был всё ещё открыт, однако из него не вырывалось ни звука.

Рид глядел на Натана испытующе, не понимая ничего. Мальчик продолжал взмахивать руками, словно ему нужно было за что-то ухватиться. И как только взгляд Спенсера скользнул вниз, к тонким пальцам Натана, он заметил капли крови, капающие с рукавов его пиджака.

Сердце Рида ёкнуло и забилось в диком темпе. - О, боже , Натан, какого чёрта ты натворил? – потребовал объяснений он, рванув к Натану и схватив его руку, закатывая рукав до локтя. Под тканью обнаружились уродливые полосы порезов, тянувшиеся до самого предплечья, густая алая кровь стекала вниз по его мертвенно-бледной коже. Взяв другую руку Натана, Рид увидел похожие раны от запястья до локтя. На его ладонях осталась густая, липкая кровь, и он поднял на Натана взгляд, полный неприкрытого, испепеляющего ужаса. – Натан, зачем ты это сделал?

Натан опустил голову, не спеша прятать свои трясущиеся руки. По его лицу текли слёзы, капая с подбородка на его вытянутые руки. – Я не знаю, - произнёс он, задыхаясь, и отпрянул назад, словно в ужасе от самого себя. – У меня снова появились те порывы, хуже, чем раньше, и я понял, что если что-нибудь не сделаю, то в конце концов убью одну из них, - он шумно втянул ртом воздух, его грудь вздымалась рывками, как будто его что-то душило. – Я так отчаянно пытался выбросить из головы эти ужасные образы, но не смог не думать о крови, и я… - он шмыгнул носом и неистово замотал головой. – Я подумал, что если я не могу порезать одну из них, то лучшим решением будет порезать себя.

- Натан… - Рид не мог подобрать слов. Он ощущал тошноту, но отнюдь не от вида крови. – Нужно отвезти тебя в больницу…

- Нет! – Натан вырвал из его хватки свои запястья и чуть покачнулся, как будто Рид был единственным, что удерживало его от падения. – Мне нельзя в больницу.

- Натан, тебе нужна помощь, которую я не могу тебе оказать…

- Мне всё равно! – выкрикнул Натан, его голос сорвался, как у ребёнка. Он никогда раньше не повышал голос, независимо от обстоятельств. Он поднял глаза на Спенсера, и в них читалось полное, умоляющее отчаянье. – Доктор Рид, пожалуйста, - сказал он дрожащим голосом. – Мне нельзя в больницу, нельзя. Вы единственный, кто сможет мне сейчас помочь. Пожалуйста, не отправляйте меня туда, пожалуйста.

Рид приоткрыл рот, но он не мог подобрать ни слова для ответа. Он провёл трясущейся рукой по волосам. Это было неправильно. Во всех смыслах неправильно. Натан не мог быть у него дома, он не мог заявиться к нему посреди ночи истекающий кровью, и Рид не мог не сделать ничего с этим. Однако в тот момент он снова ощутил то самое доминирующее, необъяснимое чувство ответственности за Натана, которое твердило ему, что мальчик нуждается в помощи, которую может оказать лишь он. И глядя на Натана, стоящего перед ним, Рид с болью в сердце вспомнил себя в том же возрасте – напуганного силой и тьмой своего разума; зная закономерности, по которым психика может стать направлена на причинение вреда человеческому существу. Он понимал Натана и переживал за него по причинам, понятным только ему.

Плечи Спенсера побежденно опустились. Натан следил за ним широко распахнутыми глазами, его окровавленные руки напряженно сжимали лямку сумки.

Рид устало выдохнул. – Тогда мне нужно обработать и перевязать твои раны, - тихо сказал он, и всё тело Натана моментально расслабилось от почти осязаемого облегчения.


***

Натан молча сидел напротив Рида на кухне за небольшим круглым столом, вытянув руки на деревянной столешнице. Рядом с ними лежал набор медицинских принадлежностей и препаратов: вата, перекись водорода, несколько маленьких тюбиков, влажная салфетка и бинт. Натан наблюдал зачарованно, но отстраненно, за тем, как Рид аккуратно закатал его рукава и принялся промывать изрубцованную поверхность кожи.

- Мне не стало от этого легче, - хрипло произнес Натан после почти двух минут тишины. Он не отводил глаз от этой осторожной процедуры, а его губы были чуть приоткрыты.

Рид поднял взгляд от куска ваты, который смачивал перекисью водорода. – От чего?

- От того, что я порезал себя, - ответил Натан. Его рот едва двигался, произнося слова. – Я думал, ощущение будет то же самое, если бы я порезал их, но от этого я лишь почувствовал себя… пустым. Будто я испорчен.

Его слова наполнили Рида глубокой печалью, однако он попытался это скрыть. – Натан, причинять себе вред – это не решение, - сказал он мягко. – И никогда им не будет.

Боль отразилась на лице Натана. – Я знаю, - пробормотал он так тихо, что его едва можно было расслышать. – Я знаю, но я… не смог придумать ничего другого. Мне так сильно хотелось это сделать, но я понимал, что если поддамся порыву, то всё испорчу.

Он шумно втянул ртом воздух, как только перекись коснулась его израненной кожи, превращаясь в пену. Рид почувствовал иррациональный укол совести. Он пожалел о том, что причинил парню ещё чуть больше боли, которую он и так уже испытал в избытке, но по-другому было никак. – Извини, - непрестанно повторял Рид.

Натан покачал головой. – Не извиняйтесь, – хрипло отозвался он. – Я это заслужил. – Он наблюдал за действиями Спенсера несколько безмолвных секунд. – Почему у вас так хорошо это получается?

Рид отложил ватку, пропитавшуюся перекисью и красно-бурой кровью. Он открутил крышку на тюбике заживляющей мази. – У моей мамы… параноидная шизофрения, - с запинкой ответил он. – Когда я был ещё ребёнком, у неё случались срывы, во время которых она часто себя калечила, иногда случайно, иногда нет, и… после того, как ушёл отец, мне приходилось о ней заботиться самому.

- То есть она тоже была больна? – Натан не сказал это так, будто его это обрадовало – скорее с облегчением, ведь Рид его понимал, и у него было, с чем сравнивать. Словно он хотел найти кого-то, похожего на него, даже если похожего отнюдь не в хорошем смысле.

Рид кивнул, его губы тронула кривая полуулыбка. – Да.

- И ей не стало лучше?

- Она сейчас в лечебнице, - сказал Рид. – И принимает лекарства, но ничто уже её не вылечит. Теперь ей просто лучше, чем было раньше, но ей никогда на самом деле не станет лучше.

Натан застыл и напрягся всем телом, и Спенсер тут же испугался, что сказал что-то абсолютно неправильное. Он почувствовал, как напряглись мышцы под кожей Натана, словно всё его тело состояло из туго натянутых проводов, которые в любую секунду могли оборваться.

- Я тоже не думаю, что мне когда-нибудь станет лучше, - честно признался Натан. Он не искал сочувствия. – Иногда мне кажется, что я смогу навсегда подавить свои порывы, если сильно постараюсь, но я не могу. Это часть меня. – Он тяжело вздохнул, словно пришёл к окончательному решению. – Будет лучше, если меня запрут в лечебнице.

- Натан, ты не должен так с собой поступать, - Рид хотел что-нибудь сделать, чтобы утешить его, всё, что угодно, и обнаружил, что крепко сжимает в своих руках покоящиеся на столе руки Натана. Мальчик поднял на него взгляд, в его глазах читалось удивление. – Эти порывы не определяют того, кто ты есть на самом деле. Я знаю, тебе кажется, что ты не сможешь от них избавиться, что из-за них ты превращаешься в кого-то другого, но ты не должен позволять им управлять тобой. Ты сильнее этого, поверь мне. Ты нашёл меня, потому что в глубине души знаешь, что это не часть тебя, и ты всё сможешь изменить.

Натан с трудом сглотнул ком в горле. – Я хочу вам верить, но… у меня такое ощущение, что, если бы я правда был сильнее этого, я бы не остановился лишь на порезах. – Внезапно он выглядел таким утомленным, и не только из-за недостатка сна, а будто весь мир разом свалился ему на плечи. У него были бледные, потрескавшиеся губы, а под глазами виднелись тёмные синяки-полумесяцы. – Кажется, мне нужно поспать, - рассеянно произнес он.

Рид кивнул, охваченный печалью. Он медленно отпустил руки Натана. – Да, ты прав.

- Вы не возражаете, если я останусь здесь? – нерешительно спросил Натан, и на мгновение Рид увидел ту самую вежливую, нервозную робость, присущую лишь ему. – Только на одну ночь, обещаю.

И снова с неистовой силой Рида накрыло ощущение неправильности, предупреждающее его о возможных последствиях. Инстинктивное чувство опасности боролось с другим, менее понятным, чувством, пока Рид не вырвал себя из своих мысленных метаний. Он медленно кивнул. – Конечно, ты можешь остаться.

***

Рид стоял в коридоре напротив бельевого шкафа, осторожно доставая с верхней полки старые одеяла. Поначалу Натан бурно запротестовал, когда Рид настоял, чтобы он занял кровать, но через некоторое время уступил и ушёл в спальню. Теперь Рид не хотел оставлять Натана одного, даже на пару минут. Хоть его руки и были аккуратно перебинтованы, Рида больше беспокоило его эмоциональное состояние. Натан достиг того предела, после которого трудно свернуть назад, и отсутствующее выражение на его лице вызывало тревогу и страх. Однако Рид хорошо понимал, что Натану нужно было, чтобы он сдержал обещание, чтобы был рядом и сказал ему, что он не сумасшедший, что его можно спасти. Он был этого достоин, несмотря ни на что. И Рид был обязан ему помочь.

Он закрыл дверцу шкафа, сложив подушки и одеяла и сунув их подмышку, а затем поспешно направился в свою спальню. Он медленно открыл дверь и обнаружил, что свет был всё ещё выключен. В комнату проникал лишь свет от бледно-голубой луны и уличных фонарей, по крыше барабанил дождь, но, не считая этого, стояла тишина.

Натан сидел на краешке кровати, его обнажённые ступни едва касались пола. Он снял свитер и рубашку, оставшись в белой футболке. Его голова была опущена, руки вцепились в края матраса, но он тут же поднял взгляд на Рида, как только тот вошёл. Мальчик выглядел ещё более утомленным, чем каких-то пару минут назад.

- Я могу поспать и на диване, - начал было он, но Рид улыбнулся ему краешком губ и покачал головой.

- Всё нормально, правда. – Рид скинул подушки у изножья кровати, и Натан положил на них руку. Его бинты отливали белизной в свете, падающим сквозь испещренное каплями дождя окно. Он нервно дёргал ногой – так же, как тогда в комнате для допросов. Рида охватило странное чувство напряжения.

- Простите, что пришёл, - снова произнёс Натан, его взгляд был прикован к подушкам. Его губы снова тронула эта странная самоуничижительная улыбка. – Я знаю, это было глупо.

Рид вздохнул. Он не знал, что сказать, чтобы подбодрить мальчика. – Не извиняйся. Главное, что это удержало тебя от того, о чём ты бы потом мог пожалеть ещё сильнее. Главное, чтобы ты был в порядке.

Наступила бесконечная пауза. – Вы правда считаете, что я буду в порядке? – тихо спросил Натан. Он продолжал дёргать ногой, словно очень сильно нервничал. – Вы обещали, что скажете мне правду, что бы вы обо мне ни думали.

Рид чуть не рассмеялся, растеряв все слова. – Конечно же, я считаю, что с тобой всё будет хорошо, Натан, - сказал он, подойдя к изножью кровати. – Как я сказал раньше, это ты подошёл ко мне, потому что ты не хотел быть под контролем своих порывов. Всё в тебе говорит о том, что ты в состоянии поступить правильно, и я верю, что ты поступишь правильно.

Натан подтянул ноги и уселся на колени на постель, пристально глядя на Спенсера. – Вы правда так считаете? – спросил он.

Рид кивнул. – Конечно.

Натан переместился на краешек кровати и встал на колени так, чтобы его лицо оказалось на уровне глаз Рида. Серебристый свет очерчивал его лицо резкими линиями, и он выглядел настолько беззащитным, со всей своей неуверенностью и неловкостью, которые Рид заметил ещё в их первую встречу. В следующий миг, достаточно быстро, чтобы Рид не успел среагировать, Натан потянулся вверх и обеими руками обхватил Рида за плечи. Его лицо внезапно оказалось в сантиметрах от лица Спенсера, и после короткой паузы, доли секунды, полной сомнения и нерешительности, губы Натана прижались к губам Рида.

Рид ощутил, как его голова моментально опустела. Рот Натана на его губах был горячим, и он чувствовал, как дрожит, словно от боли, тело мальчика. Пальцы Натана крепко вцепились в рубашку Рида, и бинты на его руках царапали обнажённую кожу на его шее.

Сделав над собой усилие, Рид положил руку на грудь Натана и мягко его оттолкнул – было нетрудно ослабить хватку Натана, и мальчик, широко распахнув глаза, упал локтями на матрас. Они оба тяжело дышали, но сердце Рида колотилось как сумасшедшее.

У него никак не получалось перевести дыхание или прийти в себя, чтобы сформировать слова, но, в конце концов, тряхнув головой, он выдавил из себя, запинаясь: - Натан, что ты… я не… что ты делаешь?

Невероятно, но Натан, казалось, был не менее поражён случившимся. – Я не знаю, я…

Ошеломлённый, Рид провёл рукой по своим волосам. Он издал ещё один странный смешок, тот самый, что отражает всю степень потрясения. – Натан, я… я знаю, что ты сейчас очень расстроен и сбит с толку, но это не…

- Нет, всё не так, - горячо возразил Натан, снова поднимаясь на колени. – Это не из-за того, что случилось, клянусь, это здесь не при чём.

- Тогда зачем ты это сделал?

Даже в темноте Рид мог видеть, как густо раскраснелось лицо Натана. Мальчик пожал плечами, избегая прямого взгляда Спенсера. - А вы как думаете? – спросил он сбивчиво, с этой кривой полуулыбкой. - Почему нормальные люди это делают?

Они оба молчали долгое, напряженное мгновение. Рид почувствовал, как его накрыло волной душевного волнения, приводя в оцепенение. Это было то самое чувство, чувство, которое заставило его позволить Натану остаться, несмотря на все инстинкты, кричащие ему этого не делать. То самое чувство, которое появилось вместе со странным желанием защитить, которое заставило его раз за разом прокручивать в голове каждое изменение в лице и голосе Натана.

В этом не было никакого смысла, и всё же Рида переполняло чувство понимания, от которого вновь перехватило дыхание.

Натан снова сел перед Ридом на колени, в каждом его движении сквозили напряженность и неуверенность. Его глаза блестели от непролитых слёз, и каждая деталь его лица стала выделяться ещё сильней: его потрескавшиеся губы, темные ресницы, вьющиеся локоны влажных волос, падающие ему на лицо.

Он посмотрел на губы Рида, а затем снова вернулся к его глазам, и Рид опустил взгляд, его руки дрожали. – Натан, - тихо произнёс Спенсер, но имя почти полностью поглотил выдох. Он не мог придумать, что ещё сказать.

Натан поднял руку, и она скользнула за ворот рубашки Рида, заставляя волоски на затылке подняться дыбом. В комнате царила напряженная тишина. Натан вновь подался вперёд, неустойчиво балансируя на матрасе, и на этот раз, когда их губы встретились, Рид не отшатнулся. В поцелуе, в выборе момента, в положении их рук чувствовалась большая неуверенность, однако Рид закрыл глаза и зарылся пальцами во влажные волосы Натана, словно поддавшись какому-то неведомому порыву. Он ощутил зарождающееся в груди чувство, странную лёгкость, будто огромная тяжесть разом упала с его плеч.

Рид на мгновение разорвал поцелуй, его взгляд был затуманен, когда они без слов взглянули друг другу глаза в глаза. Натан тяжело сглотнул и задрожал, приоткрывая губы, когда тонкие пальцы Рида прошлись вниз по его горлу. Спенсеру казалось, что он прикасается к чему-то хрупкому, но в то же время крепкому; он кожей ощутил судорожный вздох Натана, и его сердце тут же забилось быстрее. В порыве, Рид снова прижался губами к чужим губам. Натан схватил его за волосы, притягивая ближе, и в этот момент Рид окончательно лишился возможности логически мыслить – каждая клеточка его мозга превратилась в ничто.

Руки Рида скользнули вниз по спине Натана, прослеживая дорожку из позвонков сквозь всё ещё мокрую футболку. Тело Натана прошило судорогой удовольствия, и с его губ сорвалось что-то похожее на задушенный вскрик. Он потянулся вперёд и раздвинул губы Рида своими, углубляя поцелуй и чувствуя, как тот вздрогнул от удивления.

У Рида так громко пульсировала в висках кровь, что ему казалось, что Натан мог услышать, как часто колотится его сердце. Ощущение чужих губ на своих было ему непривычно, он убрал руку со спины Натана и поднял её к его затылку, целуя жёстче и настойчивей. Натан ладонями обхватил его лицо и притянул ещё ближе, и когда Рид подался навстречу прикосновению, то почувствовал, что сердце Натана бьётся ещё чаще, чем его собственное.

Поцелуй, который поначалу был нежным и аккуратным, медленно перерос в настойчивый и глубокий – они прижимались губами с нарастающей жадностью. Руки Натана неуклюже прошлись по рубашке Рида и ухватились за ткань, чтобы притянуть его ещё-ещё ближе, совсем вплотную. Пальцы Рида вцепились в его волосы с такой силой, что это, скорее всего, причиняло боль, но Натан даже не дёрнулся, лишь обвил плечи Рида обеими руками и отклонился назад, грубо утягивая его за собой.

Чуть не споткнувшись, Рид поставил одно колено на матрас, чтобы удержать равновесие; забравшись ещё дальше на кровать, Натан поменял позу и сел, вытянув руки, он схватил Рида за ворот рубашки и уложил его на себя.

Рид упёрся коленями в матрас по обе стороны от бёдер Натана, чтобы не раздавить его, и приподнялся на локтях. Мгновение он медлил, внезапно захваченный нервным ступором; затаив дыхание, он взглянул на Натана, чьи щёки раскраснелись, а волосы красиво разметались по покрывалу, и когда мальчик встретил его взгляд, его глаза сияли, как звёзды, отражая проникающий через окно свет фонарей. В его облике было что-то неземное, и от вида его лица по спине Рида пробежали мурашки.

Натан вытянул голову, и рот Рида накрыл его с силой, удивившей даже его; когда их тела прижались к друг другу, Спенсер почувствовал, как руки Натана пробрались к нему под рубашку, заставляя резко вздрогнуть. Губы Натана на его губах приоткрылись, и в порыве смелости Рид провёл языком по нижней губе Натана, чувствуя, как ногти мальчика тут же впились ему в кожу. Для них обоих это была неизведанная территория, подумал Рид, однако ими управляло нечто иное, а не знания и опыт.

Руки Натана вдруг покинули спину Рида, и он, озадаченный, на миг отстранился. Натан вытянул шею, прижимаясь губами к резко очерченной линии чужого подбородка, а его дрожащие пальцы метнулись к пуговицам на рубашке Рида.

От неуверенности и сомнений сердце Спенсера подскочило к горлу. Он не знал, насколько далеко они собирались зайти, или насколько далеко он сам готов был зайти, однако он почувствовал, как дрожь снова охватывает его тело, когда ладони Натана заскользили по обнажившемуся участку его торса. – Натан, - прошептал он встревоженно, но его рубашку уже распахнули, а Натан медленно отстранился, протянув руки к вороту своей футболки. Он неуклюже стащил её через голову, оголяя мертвенно бледную кожу, и внутренности Рида резко скрутило от желания и одновременно от страха.

- Натан, остановись, - произнёс он нетвёрдо, когда Натан вновь потянулся к нему, и осторожно схватил обе руки мальчика.

Натан встретился с ним взглядом, он выглядел немного удивленным и не немного одурманенным. – Что такое?

Рид опустил плечи и издал полный сожаления вздох. – Натан, я… я не хочу, чтобы ты делал то, о чём будешь потом жалеть, - сказал он, стараясь тщательно подбирать слова и в то же время восстановить дыхание.

Нахмурившись, Натан помотал головой. – Я не жалею, - тихо произнёс он голосом, в котором слышалась обида. – И не стану жалеть.

- Ты сейчас находишься в состоянии сильного физического и эмоционального стресса, - мягко возразил Рид, – и я не хочу, чтобы это скомпрометировало твоё поведение. – Он сделал короткую паузу. – Я хочу, чтобы ты берёг себя.

Натан сел, отклонившись назад, и провёл рукой по своим спутавшимся волосам. Его губы сами собой приоткрылись, но после продолжительной тишины он кивнул, уступая. – Хорошо, - сказал он, опустив взгляд.

Чувствуя его разочарование, Рид подался вперёд и коротко чмокнул его в губы. – Прости, - сказал он, прижавшись лбом ко лбу Натана и ощущая, как в ответ на его действия мальчик втянул ртом воздух. Затем, после мгновения сомнений, Рид прошептал: - Я тоже ни о чём не жалею, - и, к ещё пущему своему смущению, почувствовал, как заливается краской.

Наконец, отстранившись, он поднялся с кровати, обеими руками зачёсывая назад волосы. Натан всё ещё сидел на постели со сложенными на коленях руками и выглядел странно опустошённым.

- Спенсер, - позвал Натан прерывающимся голосом, когда Спенсер повернулся к двери. Рид повернулся обратно, румянец Натана был заметен даже в синеватой полутьме комнаты. – Вы не могли бы остаться со мной? – спросил он, неосознанно теребя кончики бинтов на своих запястьях. – Пожалуйста. Я… я не хочу быть один.

Рид ошеломлённо на него посмотрел. Натан впервые назвал его по имени. После всего, что произошло, его всё ещё охватывали приступы нервозности, учащая сердцебиение, совсем чуть-чуть. – Ты уверен, что это хорошая идея? – спросил он, сразу же осознавая, насколько глупым был этот вопрос. В этот момент это уже, кажется, не имело значения.

Натан смотрел на него с серьёзностью во взгляде, и это ещё сильнее подчеркивало линии его напряженного подбородка, похожие на синяки полумесяцы под ресницами, впадинки на скулах. Рид кивнул без слов.

После короткой и тщетной внутренней борьбы Рид шагнул от двери и медленно подошёл к кровати. С вернувшимся смущением Натан переместился на другую половину постели, освобождая для него место, и Рид осторожно лёг рядом с ним, ясно чувствуя каждое совершаемое, пусть даже самое мимолётное, движение. Его мышцы постепенно расслабились, и теперь он наблюдал за тем, как Натан устраивается на боку, накинув одеяло так, что из-под него виднелась лишь верхняя часть плеча.

Между ними наступила тишина, пока единственными звуками, которые Рид мог расслышать, не стали тихое, равномерное дыхание Натана и отдалённое чириканье сверчков за окном. Он моментально вздрогнул от лёгкого движения под одеялом, но вскоре понял, что это всего лишь рука Натана искала его руку.

Слабо улыбнувшись, Рид взял его руку в свою, ощущая шероховатость кожи и грубую ткань повязки. И, когда Натан легонько сжал его ладонь, его сердце пропустило удар.

Чувствуя, как тело медленно цепенеет, а разум проваливается в сон, он подумал, что это почти похоже на безмятежность.

***

Рид бесшумно крался по коридору вместе с Морганом, крепко сжимая в руке пистолет. Страх тяжелым камнем осел у него в желудке, когда они добрались до двери в квартиру. Он прижался к стене, в то время как Морган заколотил в дверь. – Миссис Харрис! – выкрикнул он, держа оружие наготове. – Откройте дверь! Миссис Харрис!

Когда никто не ответил, Морган отошёл в сторону, замахнулся и с силой выломал дверь. Рид вздрогнул от грохота, однако на раздумья не было времени, и они вбежали в квартиру с поднятыми пистолетами. Квартира оказалась пуста, ничего не тронуто, всё на своём месте, но, когда они осмотрелись, Рид услышал доносившуюся из-за закрытой двери музыку. Двери в комнату Натана. Мерзкий холодок пробежался по спине Спенсера, однако он кивнул Моргану, указывая на дверь.

Они подошли ближе, их шаги были беззвучны, Морган постучал. – Натан? – громко позвал он, и Рид услышал отразившуюся в его голосе тревогу – ту же самую, что испытывал он сам. Ответа не последовало.

Морган взялся за дверную ручку, поворачивая её, и дверь с лёгкостью распахнулась, на удивление оказавшись не заперта. Музыка накрыла их с головой агрессивной, оглушающей волной, и они шагнули внутрь, осматривая комнату в поисках мальчика. Рид прошёл мимо Моргана, он чувствовал, что у него дрожат руки, а на лбу выступили капли пота. Переведя взгляд со стола на кровать, надеясь, что Натана на ней не окажется, он заметил мертвенно бледные кончики пальцев, проглядывающие из-за свисающей с кровати простыни.

- О, Господи. Господи, нет.

Рид устремился через всю комнату вперёд, с трудом дыша от подступившей паники, и, обойдя кровать, увидел безвольно лежащее на полу тело Натана. Мальчик был бледным и безжизненным, словно луна, его остекленевшие глаза широко распахнуты, и единственный цвет, который остался, был цвет неестественно яркой крови, скопившейся лужей вокруг. Кровь текла из двух глубоких вертикальных порезов на обеих запястьях Натана, впитываясь в ковёр и пачкая кудри. Зазубренный, окровавленный нож, лежал в ослабевших пальцах его правой руки.

Мертвым он казался ещё более юным и хрупким, как ребёнок.

Душераздирающий крик заполнил уши Рида, когда он упал на колени в лужу крови Натана. Он опустил пистолет и прижал пальцы к шее Натана, а затем к его вспоротым запястьям, отчаянно пытаясь нащупать пульс, которого, он знал, не будет. Он смутно слышал, как Морган кричит ему что-то, чувствовал руки, пытающиеся поднять его с пола, но всё, что мог осознавать – это звуки собственных рваных всхлипов. Его руки были запачканы в крови.

А затем комната погрузилась в темноту.

****

Рид резко подскочил на кровати, хватая ртом воздух. Кошмар всё ещё терзал его сознание, и он перевернулся, вжимаясь влажным от пота лбом в подушку, пытаясь отогнать подступающую тошноту и страх. В его голове всё произошедшее казалось ужасно реальным – каждая деталь, каждый момент вызывали физическую боль в его дрожащем теле, вспышками воспоминаний возвращая его обратно в комнату Натана. Рид стиснул зубы и закрыл глаза, ожидая, когда видения уйдут.

Когда всё действительно прекратилось, и его дыхание пришло в норму, Рид откинул с лица влажные волосы и апатично вздохнул. Кошмар эмоционально истощил его.

- Натан, - пробормотал он, вытягивая руку, чтобы дотронуться до мальчика и убедиться, что с ним всё в порядке. Когда его пальцы сомкнулись вокруг воздуха, его глаза резко распахнулись. Он сел на постели, яростно моргая, и, как только его глаза привыкли к темноте, он осознал, что Натана нигде нет.

Его сердце моментально забилось в неистовом ритме. – Натан? – воззвал он в темноту комнаты, надеясь, что ему всё это только кажется, но ответа не последовало. Он перевёл взгляд на часы на прикроватной тумбе, которые показывали 4:07 утра.

Рид откинул одеяло и вскочил с кровати; во время сна он выскользнул из рубашки, однако он тут же неверной походкой направился к двери, открывая её. Он начал прокручивать в голове все возможные варианты того, что могло случиться за время его неспокойного, прерывистого сна – Натан мог проснуться и уйти вновь бесцельно слоняться по улицам. Он мог, наконец, поддаться своим порывам, несмотря на все советы Рида. Его могли полностью поглотить отчаянье и ненависть к себе, и он мог решиться что-то с этим сделать.

Рид почувствовал, как у него на миг останавливается сердце, когда до него дошло, что он забыл спрятать и запереть на ключ свой пистолет.

- Натан! – лихорадочно звал Рид, устремившись по коридору к кухне, моля Бога, чтобы не было слишком поздно. – Натан!

Он завернул за угол и резко остановился на пороге, тяжело дыша, когда увидел Натана, который стоял за плитой и готовил яичницу. Сцена выглядела невероятно нормальной и обыденной. Натан обернулся и изумлённо посмотрел на Рида, стоящего в дверях и глядящего на него в абсолютном ужасе.

- Прости, - произнёс он, смутившись. – Я проснулся, и я ничего не ел почти два дня, так что…

Полностью ошарашенный, Рид издал что-то между облегчённым вздохом и смешком.

Натан снова вернулся к плите и дотянулся до тарелки с тостами, которая стояла на кухонном столе неподалёку. Рид никогда не видел его настолько умиротворённым, как в этот момент.

Качая головой, Спенсер пересёк комнату и со спины обвил руками худую фигуру Натана. Он тяжело сглотнул, стараясь утихомирить ворох разбушевавшихся, противоречивых эмоций, и мягко прижался губами к виску Натана. – Это всё как-то непривычно, - после паузы сказал он.

На губах Натана показалась очередная лёгкая, уничижительная улыбка, которой Рид увидел лишь фрагмент. – Прости, - тихо повторил он.

- Не надо, не извиняйся.

@темы: перевод, Dr. Spencer Reid - Matthew Gray Gubler, фик, коллаж, слеш